Испуганный водитель подбегал к своему командиру, пытался сбить с его плеча эту бестолковку, но наддавал по ней с такой брезгливостью, словно голова была вытащена из топки. Словно, она кипела, как варево в котле какой-нибудь старухи-ведьмы.
Наконец отлетела бестолковка! В зубах её торчал полковничьий погон, выдранный с мясом… Она всё ещё вертелась, «бегала» по асфальту, осатанело растрясывая в зубах свою добычу, как терьер тряпку.
Обоих (не столько самого полковника, сколько водителя) ужасало больше не то, что этот «говорящий зомби» посмел поднять руку на военного офицера (если бы офицер оделся по гражданке и на нём только была рубаха, зубы легко прокусили бы то же место до крови), а замаранная честь мундира. Вот это поистине было ужасающим зрелищем. Уж лучше бы нарядиться в летнюю рубашку! Уж лучше бы голова прокусила его до крови, чем такая шокирующая «нелепая случайность»! Что он теперь скажет в части? «Поцапался» со своим дружком детства (совершенно дурацкие «детские» обиды) и он натравил на меня своего зомби»?!
Зомби (тот, которого «натравил друг детства» на одного военного офицера) в это время медленно подходил к беснующейся голове (зубы её уже были не зубы — рыбьи клыки; изо рта ползла зеленоватая пена), поднимал её поглаживал и успокаивал. Мол, перестань, ну, не сердись, а то ты так и не укусишь этого подлеца: тебе постоянно будут мешать его погоны!
Всё то, что кусала отгрызенная голова, должно оказываться в «мешке с дерьмом» (говорящем зомби). И, если бы они сожрали целого офицера, то там, далеко в звёздах, могла бы заработать (чисто случайно, как восстают из гроба мертвецы) машина телепортатора. Ведь им там так нужен офицер военный! Ведь, если не случится войны, то планета так и будет продолжать «имитировать Землю». У них не может начаться своя (настоящая) жизнь! Потому что они не смогут ничего никогда отвоевать у других цивилизаций!
Погон уже был выплюнут, лежал на дороге (как тот огурец, который никто не ест), вокруг него всё ещё пузырилась пена зелёная…
— Взять его… Фас… — слышали все утробное гудение (голос мертвеца-чревовещателя) существа, которое не открывало рот, не шевелило губами, а шло всё и шло…
— Прекрати немедленно, — повторял Павл Иваныч уже, наверно, в третий или четвёртый раз. — Я тебя предупреждаю! Я буду стрелять!
И тишину разорвали выстрелы. Чёрт его знает, какое безумное количество выстрелов вылетело из Пашкиного (папашкиного) «ствола», но все до единого решетили голову мертвеца, который давно уже не стоял, а валялся рядом с «отравленным погоном». Вокруг его звёздочек пузырилась и пузырилась пена! Шипела, как женщина-змея.
