— Гайка!
— Ну, что?
— Ты еще, хоть раз такое ляпнешь, я тебе пощечин надаю. Ты меня знаешь!
— Ну, как, что, так сразу же я виновата! Сами живут с девочками, а потом на мне злость свою вымещают.
— Гайка! Я же тебе, сказала! Рот свой закрой!
— Нет! Не закрою! Значит все правда? Что говорят. Ты вон как раскипишилась. Значит все-таки с ней? Не обижайся. Ниночка! Ниночка! Что ты! Ты, плачешь? Я же не хотела тебя обидеть. Мне просто завидно. Мне интересно. Знаешь и у меня один раз намечалось такое, но я, отчего-то испугалась. На меня такое нашло, просто страх какой-то. Я ее как поцеловала, так у меня не только голова закружилась, а все трусика сразу замокли. Вот как. Ну, ты, прости меня. Ладно?
— Иди ты к черту! Ты кого хочешь, можешь до слез довести. Болтливая ты стала. Плохо это очень. Не будь ты моей подругой, так я бы знаешь, как тебе съездила! По твоей еблипи-пи, пиде уже давно знаешь какой, вот такой член плачет!
— Ну, если такой, какой ты показываешь? Так я согласна!
— Ну и дура же ты Гайка! Ой, и дура! И ничего ты в жизни не понимаешь! У тебя одни члены на уме! И о чем ты еще можешь думать-то?
— Что верно, то верно! О них только и думаю. Как представлю себе, как ты с таким..
— Ну, все! Ты меня достала! Пошла ты к..
— Куда, куда ты меня посылаешь?
— Все! Заткнись! Ты поняла, Гайка! Давай заканчивай и пошли.
Они сделали свои дела, уходят, и голоса их постепенно замолкают. Я сижу за кустами и у меня в голове сумбур. Полный сумбур. Это же надо! Обо мне и Нинке, оказывается, уже разболтали. И Гайка эта! Когда она говорила, то у меня так кровь прилила, думала, что я упаду от удара. Если бы в это время еще и сердце работало. А оно при этом остановилось, как я о себе такое услышала.
Нет! Это же надо такое нагородить? Что они все знают о нас с ней? Да и, правда? Что? И потом. А что же собственно, было? Что у меня с Нинкой? Сама задала себе вопрос, на который никак не могу найти ответ.
Ночью ко мне приперлась пьяная Нинка. Я так за день устала на рынке, что никогда бы не проснулась, если бы она ко мне не полезла. Проснулась от приятных прикосновений и ласк. Не испугалась, нет. Кто бы другой на моем месте, может и испугался, но я нет. Видно я и во сне думала о ней и подспудно ждала ее прихода. Поэтому ее поглаживания и поцелуи на своей голой попке и спине я восприняла, как награду, как должное. И вот же, что интересно? Ведь я до сих пор всегда спала в ночнушке и трусиках, а тут почему-то стала трусики все время на ночь снимать, и вместо ночнушки одевала коротенький и легкомысленный пеньюар, как будто ждала ее ласк и готовилась к этому. Стыдно? Вы осуждаете?
