Несколько мгновений Арон смотрел ему вслед, потом на всякий случай ущипнул себя за руку. Наверное, это было продолжение сна с когтистым демоном. Клятва, подземный храм, непонятно кто в его постели... Что на очереди?
Арон потряс головой, пытаясь соотнести окружающее с реальностью, но мысли скакали диким галопом, подкидывая то воспоминания из далекого детства, то вообще что-то непонятное, похожее на мельтешение оживших радуг, на бал огненных шаров, на дуэль молний...
Мужчина потер виски, вспомнил о лечебном эффекте оплеухи или, на крайний случай, подзатыльника, но экспериментировать над собой не решился. Если он свихнулся, подзатыльник не поможет.
Сбросил одеяло и оглядел себя, надеясь, что одежда или отсутствие оной подтолкнет воспоминания. Одежда имелась, - тонкие полотняные штаны и рубашка с коротким рукавом, украшенные изящно вышитыми оберегающими рунами, - но никаких воспоминаний не вызвала. Разве что некоторое удивление - таких вещей Арон точно не имел и иметь не мог. Хотя бы потому, что в вышивке он разглядел искусно вплетенные нити тария, - весьма дорогое удовольствие, по карману только благородным.
Что ж, если память не могла дать ответы на вопросы, стоило поискать их в другом месте. Например, в этой спальне, которая при ближайшем рассмотрении оказалась непозволительно роскошной. Настолько, что закрались подозрения: а уместно ли в ней его присутствие?
Мебель из дорогого дерева, с инкрустацией золотом, во весь пол - кханский ковер с густым и длинным ворсом. Пожалуй, на такой коврик как раз хватило бы его годового жалования сотника гильдейских гвардейцев...
Вот бы Тери сюда, она бы эту роскошь оценила по достоинству, не то что он.
Тери...
Воспоминания хлынули потоком: их первая встреча, тайные свидания, побег, свадьба в полузаброшенном храме. Испуганно-счастливое лицо любимой и его собственный шок при известии, что скоро появится ребенок. Дом, пусть небольшой, но наполненный теплом, любовью, детским смехом. Первые шаги его сына, первые слова, первые уроки.
И следом: возвращение из короткой поездки, перед глазами - обгорелый остов дома, задохнувшийся в дыму ребенок, маленькая могила у опушки леса, и, полгода спустя, вторая, для Тери.
Арон не сознавал, что, упав на колени, кричит, что в голосе его не осталось ничего человеческого. Воспоминания были слишком яркими, слишком болезненными, словно он пережил все во второй раз.
