Десятки приемов устраиваются дипломатическими миссиями в дни официальных праздников и годовщин, а также и по другим поводам. На широких дипломатических приемах число приглашенных бывает очень велико: на них присутствует «весь Вашингтон». Не приведи бог, если по тем или иным причинам приемы назначаются одновременно и двух, а то и трех местах. Завсегдатаям приходится тогда разрываться на части, чтобы успеть побывать и тут и там.
Из газетных сообщений, изобилующих фотоснимками участников и самыми различными подробностями банкета, вплоть до характера меню и списка наиболее видных гостей или по крайней мере тех из них, которые платят газетным репортерам за «паблисити», вы узнаете, как интенсивна светская жизнь в Вашингтоне. «Если даже день страшного суда будет объявлен заранее, я уверена, что в Вашингтоне в этот день будет происходить какой-нибудь прием и всякий приглашенный на него будет иметь очень серьезный резон для того, чтобы быть там», – не без иронии замечает Вера Блум в своей книге «Вашингтон – бесподобный город».
Однажды я получил приглашение на прием в одно из латино-американских посольств, которых здесь насчитывается свыше двух десятков. Посольство праздновало «день независимости». По традиции «день независимости» отмечают посольства всех латино-американских республик, нимало не смущаясь тем ироническим смыслом, который эта годовщина приобрела в связи с их подневольным положением под пятой американских монополий.
Прежде всего мне бросилась в глаза сутолока, царившая во всех помещениях посольства. Роль хозяев была в этих условиях весьма несложной. Они весь вечер стояли у входа в парадный зал, приветствуя гостей. В первой половине приема они пожимали руки входящим гостям, а во второй половине – уходящим. Их лексикон в течение всего этого времени был ограничен несколькими общепринятыми фразами, вроде: «Здравствуйте!», «Как вы поживаете?», «Как я рад вас видеть!», «Как любезно с вашей стороны, что вы пришли!» и т.д. Эту роль с одинаковым успехом могли бы выполнить и заводные манекены. Впрочем, хозяева отчасти и напоминали их своими механическими любезными жестами и стандартно приветливыми улыбками.
Столы, уставленные закусками, и буфетные стоики, отпускавшие коктейли и «хайболлы», осаждались плотной толпой. Лавируя между группами гостей, я обошел все парадные комнаты посольства, декорированные с изрядным налетом южно-американской экзотики.
В одной комнате мое внимание привлекла расположившаяся в укромном уголке группа из трех мужчин. Седовласый джентльмен весьма почтенного возраста, отхлебывая «хайболл», вслушивался в то, что с жаром говорил ему один из собеседников. Лицо седовласого джентльмена показалось мне знакомым. Я как будто видел его в сенате.
