Эмиль медленно поднял голову и посмотрел Советнику в глаза.
— Но ведь он прорастет в нервную систему и потом его будет невозможно удалить? Что, она так и будет всю жизнь под наблюдением?
— Эмиль! — взгляд Строггорна стал ледяным. — Ты понял мой приказ?
Эмиль опустил голову.
— Что с ней делать дальше? — его бы не удивил уже любой приказ.
— Пока ничего. Можешь отпустить после этого. В руку вошьешь аварийный браслет, под кожу, чтобы ей в следующий раз его так легко не снять! Приказ понятен?
— Да, Советник. — Эмиль поднялся. — Разрешите идти?
— Никто из тех, кто тебе помогает, не должен знать правду. Официально ты ищешь Тину Роджер. Я подписал для тебя чрезвычайные полномочия. Можешь допрашивать кого угодно, кроме Совета Вардов, конечно.
— Она может обратиться к отцу за помощью?
— Не думаю, Лигалон не такой человек, чтобы Тина решилась его впутывать.
— Если мы не можем объявить официально ее в розыск…
— Все намного хуже, ты должен всеми силами скрывать, что мы кого-то ищем. Если нащупаешь кого-то, кто что-то знает, просто связывайся со мной. Я сам поговорю. Теперь свободен.
Тина подняла тяжелую голову и посмотрела на часы. Было около десяти часов утра и ей показалось, что обезболивание, наконец, перестало действовать. Она находилась в квартире Тины Роджер, — единственном месте, где как она считала, ее не сразу будут искать. Что искать будут — в этом она была абсолютно уверена. Тина усмехнулась, вспомнив, как ей пришлось тащиться через Многомерность с двумя тяжеленными чемоданами, а потом еще долго слоняться по кварталу нетелепатов в поисках нужной квартиры.
Когда она, наконец, вошла в квартиру, пройдя прямо сквозь стену — панель замка не пожелала признать в ней хозяйку, — то просто обессилено свалилась на кровать, даже не осмотрев квартиру. Сейчас она поднялась и медленно обошла помещения.
Квартира оказалась маленькой, небольшая гостиная, спальня, кухня, но на первое время вполне достаточно.
Теперь, обеспечив себя самым необходимым и немного поспав, Тина смогла начать обдумывать ситуацию.
Креила для нее больше не было, и с этим нужно было смириться. Тот мужчина, которого она знала, давно умер, а тот, кем он стал сейчас, явно не желал иметь с ней ничего общего. Она с горечью вспомнила, как старательно он избегал лишнего взгляда, словно Тина была прокаженная. Жить после этого в его квартире, даже лишний день находиться рядом с ним — для нее это означало бесконечное унижение, а она не привыкла унижаться перед мужчиной, какие бы чувства к нему когда-то не испытывала.
