Большие кони, злые кони
Постромки рвали, путы шлей,
Таща в проклятом перегоне
Тупые туши батарей…
Вслед опрокинутой колонне
Тьма волочила мокрый шлейф.
Квадратный строй людей и лошадей
Еще хранился в эскадроне.
Бойцы задумались: гей, гей,
Когда еще заржут их кони
Перед атакою,
на лоне
Бездонных галицких ночей?
Ночь отступленья. В арьергарде
Ждет смерть, готовая взглянуть
В лицо тому, кто ляжет отдохнуть,
Кто ляжет сторожить в азарте
Путь, обозначенный на карте,
Как вековых походов путь.
Полки прошли в ночную муть.
Глаза отставших выворачивались с корнем
Из их орбит, как пни болот,
Чтоб увидать, как пыль встает
Вослед колоннам,
конным,
черным,
Трубящим слет.
Но вновь через времен пролет
Легли,
как на струну,
на страдный путь с восхода
И топоты копыт — вперед, вперед,
И грохоты голодного похода.
Из Збруча шлемами опять черпали воду,
С лица смывая кровь,
пыль,
пот.
И протекли года. И приходили внуки
На те поля, где с честью дед полег,
И желтый череп вновь любовно брали в руки,
Кладя его глазами на восток.
И словно отсветы судьбы его жестокой
Цвели над мертвой головой:
Ведь это был боец передовой,
Разведчик грозной армии Востока.
О, желтый череп — камень межевой
На скорбных перекрестках войн…
Великого маршрута веха —
Желтеют черепа, глазами на восток.
Над головою мертвой, в век из века,
Отрадно движется людской поток.
О, череп сумрачный, глядящий на восток…
1929
Перевод Б. Турганова
