— Как поживаете? Выпьете?
— Я как раз хотел предложить вам. Неприятное дело.
Он пожал плечами. У меня было впечатление, что он пытался казаться более опытным и пресыщенным человеком, чем был на самом деле.
— Я был на званом обеде, — сказал он, — и играл в бридж, когда за мной прибежал этот юноша.
Я воздержался от ответного описания игры в дартс.
— Вы знали молодого Роджерса? — спросил я его вместо этого.
— Мы встречались, — ответил доктор. — Сумасшедший парень. Он чуть не сбил меня этим утром на своём мотоцикле. Ну, я должен возвратиться к своим гостям.
— Вы, наверное, скоро потребуетесь вновь, — сказал я, поскольку его старание казаться безразличным меня раздражало.
— Почему? Вы сами подумываете сделать то же самое?
— Нет. Но вы, очевидно, не знаете, почему молодой Роджерс принял яд. Он совершил убийство.
— О Господи!
Я был рад увидеть, что наконец-то смог произвести впечатление.
— Да. И сержант Биф занят сейчас выяснением, кого он убил. Как только он его найдёт, полагаю, снова пошлют за вами.
— Да. Чтоб их разорвало. Конечно пошлют. Если только, по счастливой случайности, это не окажется вне Брэксхэма.
— Но…
— Он же был на мотоцикле сегодня, помните?
Об этом я не подумал. Доктор улыбнулся, кивнул и вышел.
— Похоже, опытный волк, — заметил я мистеру Симмонсу.
— Да. Думает немного и о себе. Но он — прекрасный доктор. В прошлом году он спас жизнь молодому Гарольду. Обращается со всеми одинаково — по страховке ты или за наличные. И он всегда приедет, если в нём нужда.
Мистер Симмонс покинул меня, поскольку наступило десять часов и он должен был закрывать двери. Убийство там или не убийство, а этим действием пренебрегать было нельзя. Если бы даже половина жителей Брэксхэма приняла цианистый калий, это не имело бы никакого значения. Час закрытия — наиболее уважаемая традиция во всей Англии. Именно об этом я печально рассуждал, слыша лязг задвигаемого засова.
Я чувствовал себя очень усталым. События прошлого часа были волнующими и достаточно страшными, чтобы обессилить кого угодно. Я хотел скорей лечь спать и позабыть белое лицо молодого Роджерса, когда тот стоял перед нами, собираясь покончить с собой на наших глазах. Я хотел забыть и о том ноже. Я решил, что завтра покину Брэксхэм и возвращусь в Лондон, где, если такие вещи и происходят, о них просто не знаешь.
Я отправился в гостиную, куда миссис Симмонс принесла мне ужин. Но вид недожаренной говядины вызвал тошноту, и я не мог есть. Я зажёг сигарету и ждал. Я чувствовал, что не могу вот так просто залечь спать, пока не возвратится сержант Биф. Но я не поощрял миссис Симмонс, маленькую аккуратную почтенную даму в очках, обсуждать этот вопрос со мной, пока она убирала со стола.
