— Салют, сержант, — сказал он, демонстрируя слишком дружеские отношения.
Биф откашлялся.
— Добрый вечер, Мидоус, — произнёс он самым торжественным тоном. — Что я могу для вас сделать?
Мистер Мидоус, бледный и довольно маленький человечек лет сорока, наклонился вперёд с выражением хранителя важной тайны.
— У меня есть кое-что, что вас заинтересует, — сообщил он.
Его перебил Стьют:
— Мы очень заняты. Что вы хотите сказать?
Мистер Мидоус скривился как от боли.
— Я пытаюсь помочь.
— Ну, хорошо. Что вы можете нам рассказать?
— Я видел молодого Роджерса тем вечером, когда шёл с дежурства, — сказал мистер Мидоус.
— Во сколько это было?
— Приблизительно без десяти шесть.
— Где?
— Ну, я живу на Чопли-роуд. Я шёл, не думая ни о чём конкретном, пока не миновал последний дом по улице и поравнялся с тем участком, откуда отходит дорожка к нашему коттеджу…
— Это не очень точное описание, — вмешался Стьют. — Вы подразумеваете, что имеется участок дороги без каких-либо зданий между последними предместьями городка и местом, где вы живёте?
— Правильно, сэр. — Бедный мистер Мидоус был совершенно подавлен напором Стьюта.
— Итак?
— И там передо мной, рядом с дорогой, я увидел стоящий мотоцикл. Когда я подошёл поближе, мужчина, который сидел в седле, сказал «Привет, Чарли», и я узнал молодого Роджерса.
— Но вы не могли его разглядеть?
— Ну, я признал его по голосу и всему прочему, — осторожно продолжил Мидоус. — А на заднем сиденье была молодая особа.
— Какая молодая особа?
— Не могу сказать. На ней был белый плащ, и это всё, что я знаю. Свет фары от мотоцикла светил мне прямо в глаза, и поэтому я не разглядел.
— Роджерс сказал что-нибудь ещё?
— Да, я как раз к этому перехожу. Он спросил, во сколько отходит скорый поезд в Лондон. «Эта девушка, — сказал он, — должна на него сесть». Ну, я сказал ему, что в шесть часов. И он ответил: «Спасибо, Чарли. Увидимся вечером». Ну, я и продолжил свой путь.
— О! Вы ушли. А он?
— Я действительно не знаю. Вскоре я добрался до своего дома и вошёл внутрь. Было слишком холодно, чтобы торчать на улице.
— А девушка ничего не говорила?
— Нет, по крайней мере, пока я был там.
— Понимаю. Спасибо, Мидоус. Очень вам обязан.
— Да ладно, — ответил Мидоус почти столь же разочаровано, как мистер Сойер в аналогичной ситуации. — Жаль, не могу рассказать больше.
Когда он оставил нас, Стьют взял бумагу и ручку и решительным тоном сказал: «Итак…»
Мы ждали. Он, казалось, на мгновение глубоко задумался, а затем начал говорить, одновременно делая записи.
