В Таврическом дворце князь Потемкин в сопровождении Левашова и князя Долгорукова проходил чрез уборную комнату мимо ванны.
— Какая прекрасная ванна! — сказал Левашов.
— Если берешься ее всю наполнить [это в письменном варианте, а в устном тексте значится другое слово], я тебе ее подарю, — сказал Потемкин.
Левашов обратился к Долгорукову, который слыл большим обжорой:
— Князь, не хотите ли попробовать пополам?
Отметим одно немаловажное и весьма любопытное обстоятельство. На анекдоты, рассказываемые нами, в свое время обратили внимание такие искушенные в литературе авторитеты, как Александр Сергеевич Пушкин и Петр Андреевич Вяземский. Это не случайно. Кроме собственно фольклорных свойств, присущих только анекдотам, они обладали еще и мощным влиянием на общественное мнение, и известными художественными достоинствами, оцененными далеко не худшими представителями русской литературы. Вот и Николай Васильевич Гоголь в «Ночи перед Рождеством», рассказывая о фантастическом появлении кузнеца Вакулы в Петербурге, вписал в повествование анекдот о Потемкине:
В Зимнем дворце. Входит Потемкин.
— Это царь? — оглядываясь по сторонам, спрашивает пораженный Вакула.
— Куда там царь! Это сам Потемкин, — отвечают ему знатоки.
Последним представителем русского фаворитизма можно считать Алексея Андреевича Аракчеева. Аракчеев слыл одной из самых одиозных и неоднозначных фигур сразу двух царствований — павловского и александровского. Свое головокружительное восхождение по иерархической лестнице он начал в Гатчине, еще при Екатерине II. Аракчеев был замечен и выделен наследником престола Павлом Петровичем. Он был назначен комендантом Гатчины и одновременно начальником сухопутных войск наследника, а с восшествием Павла Петровича на престол стал комендантом Петербурга. В 1799 г. Аракчеев возводится в графское достоинство. Через восемь лет, уже при императоре Александре I, становится генералом, а еще через год — военным министром. Он был беспрекословно исполнителен и предан. Даже на его гербе было начертано: «Без лести предан». Но исполнительность эта была типично солдатской, бездумной, а преданность — рабской. Однако именно это ценилось в нем превыше всего. Во время частого отсутствия Александра I в столице Аракчеев фактически руководил государством.
Многочисленные прозвища, которыми наградил народ Аракчеева, вполне исчерпывают его противоречивую характеристику. «Гатчинский капрал» и «Большая обезьяна в мундире», «Граф Огорчеев» и «Змей Горыныч», «Сила Андреич» и «Гений зла» и даже «Страшилище России» — видимо, далеко не все, что сохранилось о нем в фольклоре. Прозвищам временщика вторят и анекдоты о нем.
