«Я просто не могу», — призналась она себе. И тут же попыталась найти себе оправдание. Пока ничего криминального не происходит. Он идет рядом, даже не касаясь ее. Он вообще говорит с ней серьезно, но снисходительно, как с ребенком… Вряд ли Надежда интересует его как женщина.
Женщина…
Она невольно усмехнулась — под это определение ее дочь никак не могла подходить… И еще раз удивилась, потому что наряду с опасением по поводу дочери в ее душе жило другое чувство, и оно ей совсем не нравилось. Потому что было глупо, право, глупо сто раз, ревновать этого незнакомого человека к собственному ребенку.
Они вошли в подъезд, Катя немного подождала и вошла следом. В доме не было лифта, и она слышала их шаги и даже обрывки их разговора.
Они несли какую-то чушь о косметике… Потом они остановились на четвертом этаже — Катя рискнула подняться неслышными шагами за ними, все еще стыдясь собственного поведения. Дверь хлопнула. Настала тишина. Она умудрилась заметить, какая дверь хлопнула, но тут же подумала, что это ей ничего не даст. Она вряд ли дерзнет туда позвонить. Что скажет Надя, увидев ее на пороге? «Ты докатилась, ма… Уже следишь…»
Она окончательно влипла в глупое положение. Если бы она подошла там, на остановке, все было бы по-другому… Как бы случайно…
А тут?
Оставался один выход — спуститься снова вниз и подождать их там.
Она так и поступила.
Двор был пуст, только в самой глубине, около детской площадки, какая-то пожилая дама пасла своего внука. Катя села на лавочку, достала сигареты и посмотрела вверх. Время тянулось медленно, как всегда, когда ты кровно заинтересован в том, чтобы оно двигалось быстрее. Ей казалось, что она сидит на этой лавке уже второй Час — но, посмотрев на часы, она с удивлением обнаружила, что всего-то пятнадцать минут.
Начал накрапывать дождь.
Бабушка на площадке схватила внука в охапку и помчалась в подъезд.
— Ждете кого? — поинтересовалась она, проходя мимо Кати. Внук отчаянно сопротивлялся, но дама в молодости, видимо, служила в спецназе. Продолжая невозмутимо сжимать своего внука, она сказала: — Дождь начинается…
— Я вижу, — сказала Катя и отчаянно покраснела.
Может, она еще и в ФСБ сотрудничала? Нет, это Катя слежкой развлекается, а бабуля-то при чем?
— А не подскажете, кто живет в сто пятой квартире? — спросила она, пряча глаза.
— Люда живет, — ответила дама. — Ты ее ждешь? Она дома, поднимись… Люда Карасева.
Внук смирился.
— Кирюшка, — совсем по-булгаковски сказала бабуля, — не трепыхайся. Сейчас пойдем… Может, я зайду, скажу ей, что вы ждете?
