— Ну, ребятки, — Василий обвел горящим взглядом погрустневшие лица Званы и Одинца. — Настала пора прощаться. Пара вы — хоть куда! Не печальтесь, живите счастливо. Родители ваши не нарадуются любуясь вами из вирия! Сделайте же так, что б не прервался их род!
Парень с девушкой смущенно переглянулись, лица заалели. Василий рассмеялся, привлек их к себе, обнял крепко.
— Идите в Киев. Найдите там корчмаря Данилу-Новгородца. Передайте привет от меня, да поклон земной. Скажите, что жив и здоров, часто его добрым словом вспоминаю. Да передайте, что просил показать избенку мою. Там и живите, покуда не найдете получше. Она у меня по правде сказать плохонькая, ну да на первое время… А то и вовсе оставайтесь — все равно не знаю, когда вернусь… да и вернусь ли.
Звана всхлипнула, а затем и вовсе разрыдалась, пряча лицо на широкой груди богатыря. Одинец подозрительно пошмыгивал носом, но рассудительно кивал, сдерживаясь из последних сил.
— Ничего! — продолжил Василий. — Ты, Одинец, добрый коваль. В Киеве такие всегда нужны, без работы не останешься! Только… пообещай одну вещь.
Одинец преданно посмотрел в сияющие глаза богатыря.
— Никогда, слышишь, никогда не прикасайся к вину!
Парнишка кивнул, и вновь зашмыгал носом.
— Ну, пора, — решительно отстранился от молодых Василий. Отвернувшись подозрительно долго поправлял подпругу. Когда богатырь снова обернулся глаза странно покраснели.
— Вот мошкара! — оправдываясь, он пожал плечами. — Стоило чуть зевнуть — в глаз залетела!
— Я там собрала кой-чего в дорогу… Да от прежнего хозяина в седельной суме калита с серебром осталась. Тебе в пути как раз пригодится, — всхлипнула Звана. — Присесть бы надо… а то дороги не будет…
Избегая смотреть друг другу в глаза, присели на завалинку. Помолчали. Неловко было нарушать тишину.
— Все. Пора! — не выдержав вскочил Василий, лихо прихлопнув себя по коленям. — А то так и до вечера досидеть можно!
Молодые криво улыбнулись — не до шуток, когда на душе так горько.
— Мы проводим тебя до околицы?
Взяв фыркающего коня под уздцы, Василий повернулся к воротам. Шли молча. Яркое солнышко нет-нет, да и поблескивало на влажных щеках. Каждый думал о чем-то своем. Ласковый утренний ветерок, задорно трепал волосы, как щенок игрался с подолом расшитого затейливыми узорами платья Званы.
Высоко, в пронзительно синем небе, молниями проносились юркие стрижи. Василий глубоко вдохнул непередаваемые запахи утреннего леса.
— Пора…
— Мы будем ждать твоего возвращения, — всхлипнула девушка. Одинец утешающе обнял любимую.
