— Если бы Кедрин не разукрасил его на траджеа — посмотрел бы я, какой из него союзник, — буркнул кешит. — Да ты и сам знаешь, Дарр. Не отделай он его при всех, Хаттим нашел бы предлог отвертеться. Мы бы здесь сражались, а он, скорее всего, веселился в Андуреле.
— Ярл, Ярл, — пристыдил его Дарр. — Как ты можешь об этом судить?
— Он рвется к трону, — не сдавался смуглолицый правитель. — Уж в этом-то я не сомневаюсь.
— Он властолюбив, — согласился король. — Но до тех пор, пока вы с Бедиром противостоите ему, он может лелеять свои надежды сколько угодно.
— Еще бы! Прав у него никаких… Но такие, как Хаттим, случается, забывают об этом.
— Ты подозреваешь измену, Ярл?
Кедрин услышал, как зашуршала одежда — кешит пожал плечами.
— Нет, — произнес он неуверенно, — но я не доверяю Хаттиму.
— Он сражался вместе с нами, — напомнил Дарр. — Давай будем это помнить и забудем разногласия.
Ярл фыркнул, но не успел ответить. Правитель Усть-Галича был уже рядом.
— Государь, принц Кедрин, — его тон был вполне вежливым. — Надеюсь, все в добром здравии?
Деревянные ножки стула проскрежетали по каменному полу, и Кедрин понял, что Хаттим сел слева от Ярла. Кедрин хорошо представлял себе контраст между ними. Хаттим наверняка разряжен в зеленое с золотом — его любимые цвета. Кажется, он даже оружие отделывает в тон. И волосы у него светлые и отливают золотом. Сейчас он, наверно, старательно расположился так, чтобы выставить напоказ серьгу в правом ухе, а запястья унизаны браслетами, один другого затейливее. Ярл, как обычно, в черном, темные волосы заплетены в косы, как принято в Кеше. Единственные украшения, которые он носит — кольца на левой руке, на большом пальце и еще на двух, кажется, на среднем и безымянном. Дарр, должно быть, в блекло-сером одеянии — похоже, он носит его всегда, кроме официальных случаев. Все, что выдает в нем короля — это медальон на шее, серебряный диск с изображением трехзубой короны Андурела. Да, кожаная одежда, в которой ходят они с Бедиром — не в пример более практична и удобна. Если сюда войдет чужак, он, пожалуй, решит, что самый знатный здесь — Хаттим Сетийян… по крайней мере, пока они не заговорят. Тогда в голосе Дарра сразу появляется спокойствие и уверенность. А вот Хаттим…
Сейчас, однако, правитель Усть-Галича делал вид, будто всеми силами стремится быть заодно со всеми. Он был отменно вежлив и старательно избегал намеков на слепоту Кедрина, и уже не настаивал, что в переговорах с лесным народом нет никакого проку.
