— Нет.
— Очень хорошо. На основании показаний, в том числе моих, жюри пришло к заключению, что он лишил себя жизни. Вы думаете, что это не так?
— Да. Не так.
— Вы считаете, что, если бы не мои показания, вывод был бы иным?
— Я думаю, что была возможность установить смерть в результате несчастного случая.
— Не могу с вами согласиться. Насколько я помню показания... Но это мы можем обсудить позднее. Вы считаете, что заключение о смерти в результате несчастного случая было бы правильным?
— Нет. Если под «правильным» вы имеете в виду соответствие фактам, я не думаю, что и его можно было бы считать правильным.
После этого заявления наступила долгая пауза. Маллет хотел что-то сказать, затем, видимо, передумал и наконец проговорил:
— Но вы только что сказали мне, что были бы удовлетворены таким заключением?
— Это не совсем одно и то же.
— Вам нет нужды говорить мне об этом, — с суровой ноткой заявил Маллет. Он прищурился, внимательно глядя на Стефана, затем сказал: — Мистер Диккинсон, я вас совершенно не понимаю. Вы возражаете против вынесенного заключения, потому что считаете его неверным, но вместе с тем готовы принять иное, также неверное. Очевидно, вас совершенно не заботит... абстрактная справедливость, скажем так? И в то же время вы не производите на меня впечатление человека, которого хоть в малейшей степени беспокоила бы мысль о позоре, который падает на семью, член которой покончил с собой. Или я ошибаюсь?
— Нет, — сказал Стефан. — Меня и впрямь не слишком заботит абстракция. Что касается позора, — он усмехнулся при этом воспоминании, — некоторые из моих родственников действительно думают о нем. Лично меня это нисколько не трогает. Но так случилось, что от того, сумею ли я установить, что мой отец не покончил с собой, зависит очень крупная сумма денег.
Инспектор не смог скрыть улыбку:
— И поэтому вы решили, что заключение было ошибочным?
Стефан нахмурился, уловив скрытый упрек.
— Нет! — возразил он. — Я понял, что заключение ошибочное, как только услышал о нем. К такому же выводу пришли бы и вы, если бы знали отца так же хорошо, как и я. Но меня беспокоит не ложность вывода, а его последствия. Вот почему я был бы удовлетворен выводом о смерти в результате несчастного случая. И вот почему, совершенно против моего желания, я вынужден доказывать правду, что по другим причинам гораздо лучше было бы не делать.
Инспектор Маллет пробормотал про себя: «Удивительный эгоизм!» — а потом вслух сказал:
