Он раздраженно смотрел на свое искаженное нечеткое отражение в настенных зеркалах, слушал слабое потрескивание факелов и чувствовал, как горячо становится в груди, как перехватывает дыхание от нахлынувшей злости.
– Проклятый Колдун! – прошептал он, с трудом удерживаясь от желания обрушить меч на неприступные двери. – Проклятый Колдун… Это ты затащил меня сюда!
Не удержавшись, вольный боец все-таки стукнул кулаком по глухо загудевшей створке, и боль привела его в чувство. Разве лучше было в Лабиринте трех цепей, когда наступила дождливая ночь, и он, безоружный, оказался один против заманивших его в ловушку кровавых кинжальщиков? Подавить гнев – и действовать, действовать, искать выход, пока нигде не видно озерных метателей. Искать!
Он не стал подниматься по парадной лестнице, рассудив, что вряд ли там, наверху, есть выход, и, миновав ее, углубился в коридор наискосок от дверей. Каменный пол коридора был застелен потертыми черными шкурами, полностью заглушавшими звук шагов. Это было и хорошо и плохо, потому что могло помешать услышать приближение противников. Вскоре Грон обнаружил то, чего опасался: по левую руку от него стена внезапно делала резкий поворот под прямым углом, образуя неглубокую нишу, удобную для засады. В свете, падавшем из окна, поблескивала черная поверхность полукруглой мраморной скамьи. На скамье лежал засохший незнакомый цветок с осыпавшимися пепельными лепестками. Забранное решеткой окно было шире предыдущих, и Грон решил попытать счастья. Встав на скамью, он заложил меч за шипастые металлические прутья и, собрав все силы, попробовал разогнуть их, действуя лезвием, как рычагом. Раздался скрежет металла о металл, меч упруго изогнулся, подчиняясь силе вольного бойца, но прутья даже не дрогнули. Тут требовался по меньшей мере клюв железной птицы Ирры, которую поминал Вальнур Рай. Грон, стиснув зубы, посмотрел в окно – двор по-прежнему был пуст, ветерок трепал гривы коней и коричневые плащи, – призвал на головы тех, кто запер двери замка, пожирателей звезд и продолжил путь.
Ниши, чередуясь, шли то справа, то слева, и в любой из них могла таиться засада. Грону стало жарко от постоянного напряжения, но он не снимал плащ, чтобы иметь свободными обе руки. Пол начал наклонно уходить вниз, и Грон в раздумье остановился. Стоит ли идти дальше, если коридор ведет под землю? Есть ли там выход? Может быть, лучше вернуться и поискать другой путь?
Он стоял, вслушиваясь в тишину, и вдруг до него донесся слабый стон. Где-то там, в темноте, поглощавшей коридор, протяжно стонала женщина. Оглянувшись и не обнаружив никакой опасности, Грон быстро пошел на эти звуки, прижимаясь к стене. Стон прервался, потом раздался опять, в нем сплетались тоска, отчаяние и обреченность…
