Позади волшебной тряпочки, как и обещал Растон, начиналась наклонная штольня. Поначалу она шла в скале, а где камень сменялся льдом, путь преграждала плотная деревянная дверь, такая же, что и при входе. Дверь не запиралась, и ничего чудесного в ней не было. Обычная дверь, поставленная для сохранения тепла. Далее туннель проходил в толще льда, каменным был только пол. Лёд казался беспросветно тёмным, и, думается, не только потому, что сверху его покрывал слой снега. Слишком уж велика была здесь ледниковая толща.
На этот раз я дошёл к точке вращения за какие-то полчаса, поскольку идти туннелем действительно оказалось не в пример удобнее, чем прыгать по поверхности.
Казалось странным, что в подлёдной камере, куда я попал, проходит та же самая Ось, вокруг которой образовалась воронка на гладком теле ледника. Хотя всякому ясно, что Ось Мира может быть лишь одна и проходит она не только сквозь лёд, но и камень, магму, сквозь неведомые земные глубины, где, наверное, уже вызрел новый кристалл, рождающий Великую Черепаху. Интересно, кто сможет на этот раз добыть его? Наверняка это буду не я. Никакие могущественные артефакты не заставят меня второй раз лезть в бездонные провалы, где я сумел полтораста лет тому назад найти зародыш Черепахи.
Пол в камере был таким ровным, что казался отполированным. Ледяные стены — идеально гладкие. Я вспомнил, как меня в прошлый раз провезло физиономией по такому же гладкому льду, совсем рядом отсюда, на какую-то сотню локтей выше того места, где я сейчас стою.
Кабы знать, где упасть, соломки бы подостлал… Вот, теперь знаю. Только ни соломка, ни иная подстилка здесь не помогут. Да и нет их у меня. Зато выглаженный пол в камере плотно расписан, не рунами, конечно, — чур меня от такой дури! — а небольшими дугами, сходящимися к центру, где очерчен кружок, ограничивающий Ось Мира. Дуги прочерчены угольком, вынутым из очага, и нетрудно представить, как Растон, шажок за шажком приближался к невидимой Оси, очерчивая угольком пройденные дюймы и вершки и стараясь не думать, какая из чёрных линий станет для него траурной.
А сама Ось… потолще, конечно, чем на картинке, ладонями её не обхватишь, но и с толщиной мифического ясеня Иггдрасиля не сравнить, любая сосна, идущая на строительство дома, будет куда как солидней.
Но главное… я вдруг чётко представил, как Растон приближается к незримой оси, как его безжалостно отшвыривает, но он, превозмогая боль, ползёт, чтобы отчеркнуть угольком ещё одну линию, приближающую его к совершенству.
