— Тебе надо поесть. К сожалению, ничего другого у меня нет. Как правило я питаюсь в ресторанах. Ася взяла тарелку и голодно вцепилась в пиццу.
— Гадзи тебе что не дает есть? — первый раз за весь разговор Ангел позволил себе выказать эмоции.
— Дает, — успокаивая друга, произнесла жадно жующая девушка. — Он со мной очень бережно обращается. Просто до этой минуты я не могла есть.
— Совсем?
— Совсем.
— Как ты еще ходишь?
— Я живу на воде. Это единственное, что я могла употреблять. Но сейчас у меня появилась надежда.
— Я понял. Ладно ешь и выходи, я не буду тебя смущать.
— Останься, — голос Аси вздрогнул, а на ее изможденном личике отразилась мольба, — Ты меня не смущаешь. Мне с тобой спокойно, я не чувствовала так себя с той минуты, как похитили Шелла. Я все время была в напряжении. Все время среди врагов. Я не боялась за себя. Я боялась, что если раскроют меня, некому будет спасти Шелтона… — Остановившись, чтобы справится с охватившей ее паникой, Ася продолжила. — А когда я увидела тебя, у меня словно лопнула внутри пружина, которая позволяла мне существовать в таком режиме. Рядом с тобой спокойно. Я знаю, что не случится ничего плохого. Я ни минуты ни думала к кому мне идти.
— Я рад.
— Расскажи мне, что у вас происходит. Какие новости? Как ребята?
— Не надо.
— Почему? — удивилась Ася.
— Ты не должна сейчас думать о нормальной жизни, — Ангелу страшно не хотелось этого говорить, но он был должен, — ты не имеешь право выходить из роли. Ты Хаши, и у тебя нет подруг и друзей. У тебя есть только Гадзи и его люди. Только это для тебя сейчас имеет значение. Ничто не должно отвлекать тебя от цели.
— Ты прав, — Ася снова собралась, — когда все это закончиться…
— Мы устроим славный пикник на чудо-острове у Ксении. Со скатертью в клеточку, стряпней Марьи-искусницы и шелестом моря у ног.
— Никто не должен знать, что я сделала для того, чтобы освободить Шелтона. Они не поймут и не простят меня.
— Они все поймут и им не надо будет тебя ни за что прощать. Они могут только гордиться тем, что ты такая сильная и храбрая. Но они действительно не должны ничего знать. Не надо причинять им лишнюю боль. Девочки сойдут с ума только от одной мысли, что тебе пришлось пережить.
— Я не только про девочек. Я и про Шелтона.
— Как ты полагаешь от него все это скрыть? Один шрам от ножа на плече чего стоит. А твои руки покрыты синяками. Это видно даже мне под слоем пены. Я не спрошу откуда они, а Шелл спросит. Как полагаешь скрыть все это от мужа? Что скажешь, где была все это время?
