— Как ты думаешь, ты имеешь в виду.
Рафаэль был младший брат Гидеона, он с недавнего времени ходил в нашу школу. Он сообразил, что в коде, который мне оставил дедушка, указаны географические координаты. Эти координаты указывали точно на наш дом.
— Мне было бы очень интересно узнать, насколько Рафаэль осведомлен о тайнах Хранителей и путешествиях во времени Гидеона.
— Возможно больше, чем можно предположить, — сказала Лесли. — Во всяком случае он не поверил моей версии, что, якобы, мистические игры в Лондоне сейчас очень популярны. Но он был достаточно умен, чтобы не задавать вопросов. — Тут она сделала небольшую паузу. — У него очень красивые глаза.
— Согласна.
У него действительно были красивые глаза, что напомнило мне, что у Гидеона были точно такие же. Зеленые, обрамленные густыми ресницами.
— Не то чтобы меня это сильно впечатлило, просто констатация факта…
«Я влюбился в тебя». Гидеон сказал это очень серьезно и смотрел при этом мне прямо в глаза. А я смотрела в его глаза и верила каждому его слову! У меня снова полились слезы, и я едва слышала, что говорила Лесли.
— …но я надеюсь, что это длинное письмо или что-то типа дневника, в котором твой дедушка объясняет всё, о чем молчат остальные, и много другое. Тогда нам не придется больше идти наощупь, и мы сумеем разработать настоящий план…
Такие глаза следует запретить. Или нужно издать закон о том, что юноши с такими красивыми глазами могут ходить по улицам только в солнцезащитных очках. Кроме случаев, если у них в виде возмещения оттопыренные уши или что-нибудь в этом роде…
— Гвенни? Ты что, опять рыдаешь? — Сейчас Лесли звучала точно, как миссис Каунтер, наша учительница географии, когда кто-нибудь ей говорит, что забыл домашнее задание дома. — Дорогая, это неправильно! Ты должна перестать снова и снова проворачивать кинжал в своей груди. Нам нужна…
— …ясная голова! Ты права.
Хотя мне это стоило огромных усилий, я постаралась выбросить из головы воспоминания о глазах Гидеона и вложить немного убежденности в голос. Лесли это заслужила. В конечном счете, это именно она поддерживала меня много дней, причем абсолютно безоговорочно.
Перед тем как она повесила трубку, я обязательно должна была сказать, как я рада, что она есть у меня. (Даже если я при этом снова начала плакать, на этот раз растрогавшись.)
— А я как рада! — заверила меня Лесли. — Как скучна была бы моя жизнь без тебя!
Наш разговор закончился незадолго до полуночи, и я действительно несколько минут чувствовала себя лучше, но сейчас, в десять минут четвертого, мне снова хотелось ей позвонить, чтобы поговорить обо всем с самого начала.
