— Да, с политуправленцам и повстречался, — не сразу, но довольно охотно ответил Лютов. — В здешней типографии. Там я и газетку прихватил.
— А тут что за патроны? — с усмешкой спросил наводчик, тетешкая в руках бумажные пачки.
— Листовки с воззванием.
— Небось, опять: «Ни шагу назад»?
— Так надо! — выдохнул комбат. — Разверни, прочти.
Листовку Донцов начал читать с конца. Так и есть — внизу, под воззванием, черно и крупно горели слова: «Родина зовет: вперед! Ни шагу назад!» В первый раз этот призывный вопль надежды Донцов услыхал еще за Днепром, а потом читал и слышал это же много-много раз на всем пути отступления. После таких слов, если случался близкий бой, наводчику Донцову в орудийный прицел виделся уже не один танк, а два и три. С прежним чувством боли и досады прочел он эти слова и теперь. И как во всякий прежний раз, в межлопатье заскреблась знакомая дрожь. Бывалый окопник, он, как никакой генерал, знал точно, что завтра не шагнет назад лишь тот из всей обороны, кто примет смерть…
* * *
Лютов, разодрав картонную одежку пачки, посовал листовки в карманы шинели, а то, что не вошло, поклал, словно в грибной туесок, в каску и отправился в сторону моста, где солдат было гуще, окопов больше. Донцову же комбат приказал идти вдоль береговых траншей и вручить листовки бойцам. Сержанту явно не хотелось исполнять непривычное для него дело, но ослушаться командира не мог, однако, пробубнил вслух, что думал:
— «Ни шагу назад!» …Шаги считают наши комиссары, а версты — сотни и тыщи — хрен с ними? Пусть их немцы считают… Вот дела.
— Версты из шагов складываются, сержант, — нравоучительно проворчал комбат. — Не мне тебя учить…
Донцов воротился скоро. Он так и не решился самолично вручать солдатам листовки и вымаливать в их глазах клятву, что в предстоящем бою никто из них не шагнет вспять. Он еще раньше присмотрел в одном из береговых уступов наспех сооруженную бойцами землянку для командиров. Там он и сдал листовки одному из ординарцев. Тот, откозыряв, пообещал все передать командиру роты, как только он вернется в землянку.
От нечего делать Донцов принялся дозачищать свой окоп. Время клонило к вечеру и надо было хоть как-то огородить и обустроить ночлег. Если не себе, то комбату — обязательно. Возвратившись, Лютов нашел, что этого делать не надо — окопы всегда пахнут могилой, и ночевать в могиле он не желает.
— Это божье благо у нас с тобой, сержант, еще впереди, — неуклюже пошутил комбат.
