Два образа — Эйлин-взрослая и Эйлин-ребенок — неожиданно совместились в его сознании, и любовное наваждение пропало. Рей почувствовал облегчение и — отчего-то — пустоту.
Как нельзя кстати отворилась незаметная, слитая со стеной дверь, и в комнату, спугнув одиночество, вошел Тим. Эта дверь, ведущая в лабораторию, в отличие от остальных нарядных дверей в Замке, была самой обыкновенной. Тим в белом халате тоже был совершенно обыкновенным — просто добрый старина Тим, лучший друг Рея со студенческих лет.
— Что детинушка не вьесел, что голёвущку повьесил?
Тим так смешно подражал голосу своей русской жены Ирины, что Рей расхохотался.
Тим и Ирина, или Ир, как называл ее муж, почему-то скрывали обстоятельства своего знакомства. Сколько Рей ни допытывался, они только с улыбкой переглядывались.
— Так что случилось? Я вижу, ты сам не свой, — уже серьезно спросил Тим, подсаживаясь к столу.
— Ладно! — усмехнулся Рей. — Так и быть, расскажу. Делаем бартер: я тебе свое признание, а ты мне — свое. Где Ирину нашел?
— Финансист! — восхитился Тим. — Ладно, надо у Ир спросить. Если она разрешит… Кстати, она сегодня тебя на «пирожьки» приглашала. Едем?
— И ты еще спрашиваешь?!
Машина Рея плавно скользила по ровной дороге, проложенной от Замка к городскому центру. Фирма по строительству дорог, как и многое в городе, принадлежала Гилфордам, и дорога была проложена под личным наблюдением Рея. Проезжая по ней, он каждый раз испытывал удовлетворение.
Рей в который уже раз мысленно пожалел о том, что не может уговорить друга переехать к нему в Замок. Как ни любил он свой дом, но иногда ему здесь становилось одиноко. Но Тим не был романтиком и рассматривал Замок только как место для исследований океана: это было делом его жизни, и он был благодарен Рею за то, что тот разрешил ему устроить у себя в «святая святых» прозаическую лабораторию, да еще обеспечил всем необходимым снаряжением для исследования океанских глубин.
Жить Тим предпочитал на окраине города, в современном двухэтажном коттедже, обставленном ностальгирующей Ир в русском стиле. Тим рано остался сиротой и всему, чего достиг в жизни, был обязан исключительно своим способностям. Впрочем, помощь Рея он принимал без колебаний, так как и сам был готов для друга на все. Об этом они никогда не говорили, просто знали.
Вскоре Рей сидел, развалившись в удобном мягком кресле, уже вполне довольный жизнью. В этом доме ему всегда было хорошо. На стене перед ним тикали забавные часы-ходики, память о бабушке Ир. Ноги утопали в мягком ковре. Бок согревала пушистая серая кошка со смешным именем Муська. Энергичный, деятельный, вечно спешащий Рей превращался здесь в увальня и обжору. Он только что съел целую тарелку маленьких румяных пирожков и крошечных тарталеток с маслом и паюсной икрой, выпил неподражаемой русской водки и теперь требовал, чтобы его потешили обещанной историей знакомства Тима и Ир. О своем решении порвать с Эйлин он рассказал другу по дороге, а тот, разумеется, успел поделиться с женой, помогая ей на кухне. Он предупреждал, что у него нет секретов от своей обожаемой Ир.
