— Па-а-ап…
— Поесть у нас, как обычно, нечего…
— Папочка-а-а… А можно я хотя бы завтра поеду? Я от всего, что сегодня случилось, просто ужасно устала.
— Неужели бабушка не передала мне пирожки? — спросил папа, грубо игнорируя «ангельские» интонации.
Это он, конечно, совсем некстати вспомнил…
— Я забыла их в такси, когда ехала от бабушки в аэропорт, — зажмурившись, призналась Маруся.
На папином лице появилась недобрая улыбка.
— Кстати про такси! Я уже вызвал его. И не на завтра, а на сегодня… В такси как раз и отдохнешь.
— Ну па-а-а!
— У тебя есть целый час, чтобы собрать вещи.
— Пап!
— Что «пап»?
— Ну хотя бы разреши мне поехать на машине.
— Ты на машине и поедешь.
— На своей машине.
— Нет, знаешь ли… — Папа открыл газировку и сделал пару больших глотков. — Я хочу быть уверен, что хотя бы по дороге в лагерь с тобой ничего не случится.
— Ну пап…
— Время пошло!
— Ты просто мстишь мне за пирожки!
— И это тоже…
Родительская любовь — это такая любовь, которая кажется наказанием. Особо жестоким наказанием кажется любое проявление заботы…
— Я даже душ еще не приняла.
— Думаю, в Нижнем Новгороде есть вода.
— Вот так грязной и поеду?
— У меня самолет через сорок минут, так что я уже выезжаю, справишься сама. И да, я заблокировал твою машину, поэтому давай без выкрутасов.
— А жетон?
— А жетон разблокировал.
— Предатель.
— И это ты называешь благодарностью?
— Так не честно! Ты используешь свое служебное положение для того, чтобы наказывать дочь!
— А еще я использую свое служебное положение для того, чтобы вытащить дочь из тюрьмы.
— Лучше бы ты меня там оставил.
— Да я уж и сам жалею.
Папа протянул Марусе бутылку с лимонадом.
— На, охладись…
Маруся демонстративно отвернулась и ушла в свою комнату. Больше всего на свете она не любила учиться, и это больше всего на свете раздражало папу. Папа всегда был отличником и не уставал повторять, что если он чего-то и добился, то только благодаря своему прекрасному образованию. Марусе же казалось, что все, чего он добился, это бесконечная работа, без сна и отдыха, и что в этом хорошего, она совершенно не понимала.
Маруся полезла в карман шортов за ириской, чтобы хоть как-то подсластить горечь поражения, и наткнулась на ящерку. Она была холодной, пожалуй, ледяной и, даже зажатая в кулаке, не желала нагреваться. Маруся на секунду представила, что ящерка — не обычная фигурка, а мистический талисман, что она обладает волшебными свойствами, например, выполняет желания. Поэтому Маруся пристально посмотрела на нее и загадала — пусть папа сейчас же войдет в комнату и скажет, что он передумал.
