— Ну? — говорили они. — Твой отец должен знать все об этом.
И бывали разочарованы, когда оказывалось, что я знаю не больше того, что было в газетах. Это убийство внушало мне отвращение, я беспокоилась о бедной Императрице — как, должно быть, она страдала, какую горечь, вероятно, испытывала по отношению к так называемым «лояльным», из которых кое-кто были ее родственниками. Я была глубоко потрясена этим ужасным происшествием, но, как обычно, держала свои мысли при себе.
Новости с фронта были ободряющими, но в Петрограде ощущалось чувство какой-то неуверенности. Циркулировали слухи о жизни высшего света столицы и об активности врага внутри страны. В феврале 1917 года папа снова был вызван для поездки.
Это было воскресенье. Я сидела с мамой в ее будуаре и собиралась идти в танцевальный класс в губернаторском доме, когда наш дворецкий Губарев вошел и сказал маме:
— Ваше сиятельство, экипаж и лошади готовы, но ехать для вас небезопасно. Я слышал от жандармов, что на Невском баррикады. Это как раз на вашем пути.
Услышав это, моя мама позвонила губернатору и после разговора с ним решила, что мы останемся дома.
Начиная с этого дня, дела шли всё хуже и хуже. Слухи, доходившие до нас, были очень тревожны, и мама беспокоилась, не получая известий от папы. Мы были также отрезаны от Царского Села, где находилась бабушка.
Потом, 2 марта, пришло известие об отречении нашего любимого Государя. Это был тяжелый удар. Мысль о людях, способствовавших этому, наводила на меня тоску. Я не могла, да и до сих пор не могу понять, как они не сознавали, что, рубя сук, на котором сидят, сами рухнут в пропасть. Мы пошли с матерью в домовую церковь, расположенную неподалеку, и впервые на службе имена Их Величеств не произносились. Это было ужасно и грустно, и мы вернулись домой в подавленном настроении.
Потом мы услышали, что Керенский возглавил Временное правительство, и вскоре его люди навестили нас. Они были очень вежливы и сочувственны, но провели обыск во всех наших комнатах и, после того как заглянули в мою, спросили, где находится кухня. К моему величайшему смущению, я не знала, так как никогда ее не видела, и не представляла, как туда пройти. Я знала только, где расположен лифт, по которому поднимали из кухни еду. Я не хотела обнаружить свое неведение и провела офицеров в буфетную, где, я знала, будет кто-нибудь из слуг.
Беспорядки в городе становились все сильнее, одних невинных людей убивали, других арестовывали. Потом до нас дошло известие, что папа в Москве. Кот пошел в кабинет к телефону; к счастью, междугородная линия не была еще отключена. Кот рассказал папе, что происходит в Петрограде. Тот ничего не знал, так как всё, происходящее в Петрограде, держалось в строгом секрете от остальной России. Никто ничего не знал и не слышал, за исключением, конечно, известия об отречении Императора. Папа сказал, что он сейчас же выезжает. Потом нам стало известно, что ему пришлось ожидать поезда до следующего дня и что он был арестован на какой-то станции по дороге. По прибытии в Петроград его поместили в Петропавловскую крепость, где уже содержались другие важные лица.
