– А я уже не занимаюсь, – бодро ответила она.
– Это почему?
– Я поняла идею тайцзицюань, и теперь мне нет необходимости заниматься!
С тех пор я часто вспоминал этот разговор как пример неисправимого легкомыслия европейцев как в изучении чужих культур, так и в вопросах личного совершенствования. Слава Богу, морализировал я, что они ничем не занимаются больше двух месяцев и никогда не откажутся от личного комфорта ради духовных сокровищ аскезы, в противном случае им пришлось бы исполнить пророчество Константина Леонтьева, назвавшего европейцев «орудием всемирного разрушения». Однажды я рассказал эту историю в компании, где присутствовал китайский мастер тайцзицюань. Все посмеялись и быстро о ней забыли, но китаец, который, конечно, не имеет нашего чувства юмора, погрузился в размышления и минут через пять вдруг воскликнул со всей серьезностью:
– Нет! Она не поняла, что такое тайцзицюань!
– Но почему? – спросили его.
– А если бы она поняла, она бы и дальше занималась! – уверенно заключил китаец.
Вот настоящий ответ на вопрос о том, в чем состоит великая привлекательность тайцзицюань. В этой странной, совсем не спортивной гимнастике, как в самой жизни, нет никакой идеи. Ею нужно просто жить, как проживают саму жизнь. Но она хороша и ценна тем, что позволяет проживать жизнь воистину. И это обстоятельство позволяет назвать тайцзицюань драгоценнейшим даром человечеству, в котором от природы заложено желание не просто жить, но еще и познавать жизнь, понимать, что есть в жизни истинного, и радоваться истине.
Правда, и здесь не все так просто. Это знание подлинности своей жизни дается нам как неразрешимая, томительная в своей неизбывности загадка. Как можно знать то, что предшествует всякому знанию? Постичь тайцзицюань – это совсем не то же самое, что приобрести какое-то предметное знание, наработать технический навык, нарастить силу или натренировать какой-то прием. Всего этого можно добиться благодаря трудолюбию, упорству, смекалке. Но в тайцзицюань, словно по завету даосского канона «Дао-Дэ цзин», все обретаешь, от всего отказываясь, все теряя – и никак иначе. Здесь можно научиться чему-то, только отучившись от самого желания что-то выучить и что-то доказать, чем-то обладать, что-то уметь. Тайцзицюань требует не просто усилия – исполнять определенные правила, пусть даже самые сложные, не так уж и трудно – а сверхусилия, равнозначного отказу от усилия. Это хитрое китайское изобретение требует понять или, точнее, принять (ибо кто же может это
