Да так героически гнали, что потом в сводках записывали: "от батальона осталось 10 человек". А каких человек? Командир, замполит да прихвостни…
Все порядочные офицеры гибли вместе с солдатами, а оставались кто? Самые бессовесные сволочи…
А в армии мы жили как в стаде. "Пастухи" – своя жизнь, "бараны" – своя, и по человечески не пересекались. Только "ать-два!"
Кажется, что они все, поступая в военные училища, мечтали об одном, а в натуре получили совсем, совсем другое. Думали, что получат мёд, а получили дерьмо. В том дерьме надо как-то выживать.
Они и выживали, привыкали, но отчего-то во всех своих бедах считали виновными не себя или систему, в которой жили, а солдат, которые своими преступлениями типа "сбежал 18-летний пацан на танцы", портили им жизнь.
И службу-то тянуло процентов 10–15, не более, а остальные лишь бы день до вечера. А вообще, мы как-то к офицерам относились хоть и без уважения, но комбата побаивались, а остальных просто обходили стороной. С каким-то чувством сострадания, причина которого выразилось во фразе "мы-то тут на два года, а они навсегда".
Дослуживай спокойно.
Возвращайся здоровым.
Твой друг, бывший военный строитель, а ныне – рядовой в запасе и гражданский человек Юрий Киселёв.
От такого философски-юморного письма, хмель прошел. В головах зашевелились трезвые грустные мысли. Примолкли ребята…
Рамиль нервно постукивал пальцами по поверхности стола, словно подбирая ритм. И действительно, за неимением гитары, оставленной в казарме, под стук пальцев, он в разном темпе мысленно повторял слова своего нового стихотворения, подбирая мелодию, и вдруг запел:
Той холодной весенней порой
Состоялся на плаце парад.
Ты в едином строю, мы гордимся тобой,
Потому что попал ты в стройбат.
Очень скоро сошла пелена
С твоих глаз и увидел ты ад.
— Тяжкий труд и унылых дней череда.
На два года стройбата ты раб.
А в лесу над казармой солнце встает
И солдату подъем предвещает
Снится дом и девчонка, которая ждет,
О солдате своем вспоминает.
Замполит был гнилой интриган,
А начштаба вообще идиот,
Маразматик и бабник старый комбат,
Что творится вообще не сечет
Офицеры все с водкой на ты.
Прапора не ушли далеко.
Вот такой оказался советский стройбат
И солдату служить нелегко
Утро хмурое. С неба – снег с дождем.
Ветер рвет непросохший бушлат.
Вот от сих, копать – и до вечера.
Стисни зубы ведь ты же солдат.
Не успел солдат провалиться в сон,
Вновь звучит приказ – на дрова!
И ушел солдат в ночь холодную.
