Соседние офицеры-ракетчики, видя нас в таких нарядах просто дурели, и хватались кто за живот, кто за сердце.
Иногда они жаловались начальству гарнизона, что мы своим видом уродуем нравственность рядовых ракетных войск. Вздрюченный военным комендантом, наш комбат прибегал в казарму с криком: "Клоуны!" и получал ответ, что форма третий год служить отказалась и истлела, а тельники прислали из дому.
Дожили! В армии в своей одежде ходим! А раз не нравится – то или выдайте новую одёжку, или будем вообще в трусах ходить… А кто ж выдаст? А в трусах ходили, но не практично это.
Не знаю, уродовалась ли нравственность у обильно выглядывающих их окон штаба и узла связи женщин-военнослужащих, но то, что это их отвлекало и мешало работать – факт.
Ракетчики нас один раз, поначалу к себе пустили пообедать и зареклись в дальнейшем кормить. Еду насыпáли в термосы, а дальше делайте, что хотите.
Стройбатовские моряки народ ленивый, и поэтому когда приносили к казарме термосы с едой, то никто особо и не спешил. Валялись, чухались, всем телом изображая презрение к армейскому обеду, а бачки стояли на улице без присмотра.
У ракетчиков на свинарнике жила лошадь, такая маленькая монгольская лошадка. Она возила телегу с помоями, и видно брезговала их есть, поэтому была всё время голодной, и от того шкодливой. Она любила убегать со свинарника, и праздно шататься по городку ракетчиков.
Особенно любила присутствовать при разводах, чем приводила в состояние ступора проводящих разводы.
И вот эта лошадь повадилась жрать из наших бачков. Фыркает – горячее, но жрёт.
Нежная моряцкая душа возмутилась такому кощунству, все вскочили, напялили бескозырки, и погнались. А кобылка была сволочью. Знала, что моряк коня не догонит, и дразнилась – бегала вокруг бачков по кругу, а мы гневным моряцким табуном за ней.
Официантки из офицерской столовой чуть не поумирали со смеху, глядя в окна за происходящим. Когда поняли, что простым напрягом мышц ног нам кобылу не догнать, то напрягли голову, и вспомнили про самосвал, на котором обычно цементный раствор возили.
Завели самосвал, оседлали его, обсели машину, и мотая развевающимися на ветру лентами, погнались за кобылой уже моторизованные.
Набрали скорость. Ветер в хари. Чтобы не потерять с трудом добытые, всеми возможными и не всегда законными способами, бескозырки, нам пришлось ленты взять в зубы.
Лошадь оглянулась на наши серьёзные со сжатыми челюстями, лица, поняла, что ей кирдык, и побежала искать спасения у людей – выбежала на плац, где как раз ракетчики проводили послеобеденное построение.
