Куда занесет завтра? Через год? Она снова перевела взгляд на капитана «непотопляемого» корабля, мысленно коснулась темно-рыжей пряди, свисавшей над его левой бровью, и опустила ладони на широкие, сильные плечи, до предела натянувшие рубашку. Ее губы стали влажными: она медленно провела по ним кончиком языка и произнесла:
— Хорошо. Будем считать, что ты выиграл пари, если ты отгадаешь, в чем сплю я.
— Не сомневаюсь, что ты спишь в футболке, которая едва прикрывает… Ну… то самое место, которое должны прикрывать, но не прикрывают алые кружевные трусики из пресловутого комплекта.
Марджи вытаращила свои шоколадные глаза.
— Ну и ну! Да ты прямо ясновидящий! В общем, ты выиграл. Но помни: не распускай руки.
— Уговор дороже денег. — Он задумчиво кивнул и добавил: — Но если ты во мне не уверена, можешь прямо сейчас достать вон из той коробки наручники и обезопасить себя.
— Надеюсь, это не понадобится. — Ее голос чуточку дрогнул.
— Что ж, если ты так считаешь…
Он подался вперед. Она слегка откинулась назад. Голова ее чуточку закружилась, и в ней мелькнуло: правильно ли она ведет себя?
— Никаких рук, — нетерпеливо повторил свое обещание Ник.
Марджи неловко придвинулась к нему, и он прикоснулся губами к ее губам… Это был не просто поцелуй. Если бы ее глаза не оставались открытыми, она готова была бы поклясться, что ее губ коснулось настоящее пламя, а не его жаркое дыхание. После такого поцелуя она впервые до мозга костей осознала, всем нутром постигла то неизъяснимое блаженство, которое испытывают иные люди, когда босыми проходят по тлеющим углям. Это было состояние, недоступное для обычного смертного…
Ник оторвался от ее губ и чуть-чуть отвел назад голову; взгляд Марджи был прикован к его рту. Она часто дышала и ощущала, как их дыхания сливаются, словно два чистых воздушных потока над тропическим океаном. Два жарких и влажных потока. Два прерывистых потока…
— Может быть, попробовать еще раз?
Кто прошептал эти слова? Неужели она? Да, она. Но ведь это был просто риторический вопрос, не более…
Он обрушился всем ртом на ее рот, и их языки, вероломно раздвигая губы, жадно встретились и тоже слились, как их обжигающие тропические дыхания, переплелись, как их мысли и чувства.
Ник Райлэнд не просто целовал Марджи. Он целовал ее неутолимо, жадно, с неуправляемой страстью…
Только тогда, когда они наконец устали, едва не задохнувшись, забыв дышать, и отпрянули друг от друга, Марджи поняла, что ее веки уже давно отяжелели и закрылись сами собой. Но закрылись не от сонливости, и не от какого-нибудь беспрецедентного снегопада в Сибири или песчаной бури в Сахаре, а от невообразимой страсти, которую пробудил в ней этот мужчина своим невообразимым поцелуем. Она осторожно разъединила пальцами слипшиеся веки, тряхнула головой и воскликнула:
