Там, прижавшись к стене, на цыпочках, он подкрался к двери квартиры 8Б. На этот раз света видно не было. Он пригнулся и приставил ухо к двери, ниже замочной скважины. Ничего не было слышно, но Киллиан был уверен, что Урсула там, за дверью, и ждет, когда он выйдет из квартиры напротив. Ему бы хотелось не обмануть ее ожиданий; он подумал, что можно появиться внезапно, выскочить прямо перед глазком, и напугать девчонку до смерти. Но тогда какой смысл в том, что он встал на полчаса раньше? Нужно, чтобы она перестала просыпаться посреди ночи и шпионить за ним.
И Киллиан тихо вернулся туда, откуда пришел.
Когда на кожу обрушились струи горячей воды, он почувствовал себя счастливым. День начался многообещающе.
«Дорогая Клара, я так рада, что мы наконец-то нашли друг друга. После того как мы рассказали друг другу о своей жизни, я должна тебе признаться, что была не совсем честна. На самом деле я связалась с тобой, потому что мне нужна подруга, с которой я могла бы разделить свою боль. Мне плохо, Клара, очень плохо. Поэтому я тебя и искала».
Начало показалось ему неплохим. Он закрыл кран и завернулся в полотенце, повторяя придуманный абзац, чтобы запомнить его.
«Моя любимая, обожаемая бабушка только что умерла. Но самое болезненное — не то, что ее больше нет. Я очень страдаю из-за того, что не смогла быть рядом в те минуты, когда она больше всего во мне нуждалась».
Он уселся за компьютер Алессандро и начал писать послание, которое Клара получит от своей подруги, Марии Аурелии Родригес.
«Я ее предала, Клара, и никогда себе этого не прощу. Она умирала, а меня не было рядом. Именно тогда, когда я была ей нужна, я не поддержала ее. Бедная бабушка, она бесконечно любила меня, всегда за меня беспокоилась. Даже в предсмертной агонии она посвятила мне свои последние слова. Родные передали, что она просила сказать мне, что чувствует меня рядом и что я не должна волноваться. Но я знаю, что это неправда, она солгала, чтобы успокоить меня, чтобы я не страдала так, как на самом деле страдаю сейчас. Ее смерть была бесконечно грустной, потому что любимой внучки не было рядом».
Киллиан никогда раньше не сочинял ни стихов, ни прозы — и хорошо понимал это. Он лишь старался создать правдоподобное письмо от девушки, измученной болью, не претендующее на какую-либо литературность. Теперь оставалось придумать финал — эмоциональный, жалостливый, который достанет до самого сердца Клары.
И тут Киллиан запнулся и начал перечитывать все с самого начала. Он не привык писать письма, да еще от имени женщины. Строки, которые в момент вдохновения выглядели эмоциональными и сильными, теперь казались довольно глупыми, слишком банальными и даже отчасти детскими.
