Киллиан быстро шел по крыше, стараясь как можно меньше прикасаться босыми ногами к ледяной поверхности. Он пару раз поскользнулся, пока не добрался до перил, но устоял на ногах.
Из дымовых труб поднимались плотные клубы белого пара.
Киллиан схватился рукой за металлический каркас цистерны с водой и, не колеблясь, встал на самый край крыши. В этом неустойчивом равновесии он практически висел над пустотой. Улица в шестидесяти метрах под ним была абсолютно пуста. В Нью-Йорке, городе, который не спит никогда, этот маленький закоулок все же еще не проснулся. На тротуаре, припорошенном нетронутым снегом, прямо под тем местом, откуда смотрел Киллиан, стоял ярко-красный автомобиль.
Спокойно, со странным упоением смотрел он вокруг. На западе, через две улицы, темнело огромное пятно Центрального парка. Слева был виден никогда не угасающий свет центра города, на горизонте — силуэты знаменитых небоскребов. Типичный открыточный вид для туристов, который, тем не менее, всегда завораживал Киллиана.
Порыв ветра заставил его потерять равновесие и вернуться к реальности. Момент настал. Ждать дольше не имело смысла. Замерзшие руки и ноги уже не помогали безопасно держаться на ледяной крыше. Это утро было слишком холодным даже для человека, который собирается умереть.
Он начал: «Причины вернуться в постель». Первые пришли в голову без усилий: «Здесь очень холодно. У меня хорошая работа». Над третьей (а их всегда должно было быть не менее трех) он слегка задумался. «У меня только что началось с Кларой». И почти сразу добавил четвертую причину: «Матери будет стыдно опознавать мой труп, распластанный на тротуаре, в пижаме, с грязным бельем в рюкзаке».
Киллиан бросил рюкзак за спину, на заснеженную крышу. Проблема грязного белья решилась без затруднений.
Он продолжил: «Причины, чтобы спрыгнуть». Быстро перечислил: «Моя мать заслуживает страданий, работа — это всего лишь работа, с Кларой ничего не получается, здесь слишком холодно».
Киллиан мог продолжать, но этих причин было достаточно, чтобы одна чаша весов стала явно тяжелее.
Он отпустил опору бака с водой, за которую держался, и широко расставил руки. Решение принято. Он вытянул вперед, над краем крыши, правую ногу. Попрощался с Центральным парком, высоткой Эмпайр Стейт Билдинг, крышей и снегом. И сделал великий шаг.
Тело Киллиана стало терять равновесие, и в этот момент он, как наяву, увидел улыбающееся лицо Клары, рыжеволосой девушки, рядом с которой проснулся.
