Тишина. Спокойно спит малыш, и
Вдалеке порой собака лает;
Каплет кран; дремоте нету края.
Спит малыш, тихонько ровно дышит.
Ты пришла. Ты села. Слишком звонко
Плащ скрипит крахмаленными швами.
Ты пришла. Ты села между нами.
Тише, смерть, не разбуди ребёнка.
Не просто так по городу кресты,
и кладбище бесформенное — город.
Он говорит, что скоро-скоро-скоро
исчезнешь ты; не будет слова «ты».
Сойдутся в точку миллионы троп,
и точка, как прицел, упрётся в стену:
в аптеки, перекрёстки и антенны;
и в мой уютный, тёплый, съёмный гроб.
Один, два, — давай считать, —
Три, четыре, пять, шесть.
Куб. И пространство есть
В кубе. Большой простор.
Крупная пустота.
И человек. Раствор
Памяти в пустоте.
Может молчать и спать.
Может несуществовать.
Может даже постичь
Время. Как солнце — тень,
Как молодость — паралич.
В кубе число. Числу
Хочется слышать звук
Времени. Скрежет. Стук.
Всей тишиной оно
Сыто уже. Но слух
Слаб в битве с тишиной.
Я — человек. Число.
Времени пленник. В куб,
Словно на трон — слугу,
Комната возвела.
И отделяет стекло
Бесчисленность от числа.
Так скоро поезд, люди на перроне
Уже стоят и ждут его гудка.
Он приползёт, и всё пространство тронет
В прощальном жесте тонкая рука.
Прощай, тревожно затрещат ключицы,
Забьётся сердце в угол, и в окне
Начнётся ночь, в которую не спится,
Начнётся мир, где равнодушен к ней.
Итак. Тишина. Окно.
Одно. За окном — темно.
И в комнате темнота…
Не так.
Итак. Темнота. Стена.
Одна. За стеной — она.
Она зажигает свет.
Нас нет.
Есть мечта — повалиться под поезд в метро.
После долгой бессонницы, там, на перроне
Задремать, чтоб как будто легонько перрон
Подтолкнул. И летящий гудок не обгонит
Эту чёрную птицу, снося лепестки
С головы, с чёрных глаз, с лобового сигнала.
Так желанно в гудке опустеют виски.
Столь желанная ночь в мир ворвётся, как жало.
Я помню всё. Из каждого колодца
Я чувствую: струится холод вверх.
Все эти дни в потоке звёздных вех,
В потоке, что и смертью не прервётся.
Всю радость и всё то, что дико жаль,
У памяти есть свойство искажать.
Я помню всё. История простая.
Искажена, возможно, но не суть;
Лекарство от неё уже несут,
И молча снегу вслед смотрю с моста я.
Я помню всё, но помню, как во сне.
Она смеялась и ловила снег.
Я знал всегда, что любовь заразна,
Что больно спать — а дышать опасно,
Что чёрный город такой же красный,
Не отпускающий из клешней;
А ты болезни любой страшней.
Я знал всегда, как не врал мне гром бы:
Болезнь пройдёт, но оставив тромбы.
