— Ты веришь?
Дакота сбросил две карты.
— Да.
— Этот умник считает себя бессмертным. — сказал Курган. — Я как-нибудь замажу его татуировку.
Дакота пожал плечами.
— Ну, тогда я сниму с тебя скальп. По-моему, это неплохой обмен.
Я потянулась и проверила альтернативное оружие. В подошве моего ботинка хранилось пружинное лезвие. По сути дела ботинок оказался хитроумным механизмом. В голенище была встроена тонкая железная трубка с крючком на конце. Когда я фиксировала трубку внизу, крючок держал пружину, не давая ей выпустить лезвие, если выше — можно было жалить. Тогда мне оставалось оскалиться и высоко закинуть конечность. Такой хреновиной я однажды увалила центнер гнилого мяса, хотя весила вполовину меньше. Эту штуку сообразил для меня Стенхэйд, будучи одарен изобретательным умом. Он часто заливал мне про свои пристрастия к созданию всевозможных изобретений. Я всегда его слушала.
Что-то внутри меня назойливо саднило. Там, в укромной пещерке между ног. Самцы, признаюсь, бодро выглядели, пребывая в ожидании боя. Варан чистил любимый пулемет, Дакота и Курган играли в карты, устроившись на вывеске "СВЕЖЕЕ МЯСО". Ветролов смотрел на меня сбоку, дожидаясь, когда я посмотрю на него. Скотина, жаждущая похоти. Я замечтаюсь на пару секунд, а он по уши в грехе затонет.
Стенхэйд меня заменил сегодня. Хренов изобретатель с пулеметом смылся на быструю разведку. Он не настолько был придурок, чтобы оставлять свой трофейный бинокль. Постоянно твердил нам всем, что бинокль — вторые глаза солдата. Я всегда с ним спорила:
— Почему именно солдата? Обычный придурок тоже может в него смотреть.
А он мне:
— Для солдата бинокль важнее.
В конце концов я сказала:
— Какая на хрен разница? Бинокль не спасет от смерти.
Дакота у нас любил красиво выражаться. Он мне сказал как-то раз: "Если хочешь выиграть бой, нужно как следует подготовиться к нему". Что уж там, к этому бою мы подготовились, как следовало бы. У нас все имелось, начиная от лезвий и кончая крупнокалиберным оружием. Мы носили такие штуки, с какими веселились самые прожженные головорезы. В нашем запасе было достаточно боеприпасов. Оружие всегда должно быть заряжено, а иначе теряет всякий смысл. Как если двигатель без цилиндров. Мы прекрасно знали, как нужно было целиться и убивать. Мы пользовались оружием так же неплохо, как играли в карты либо трахались.
Ветролов закурил истрепанную сигарету.
— Устраняешь ночные последствия, детка? — сказал он.
