Коридор — лифт — коридор.
Их привели в маленькую комнату — дверь открыл человек лет тридцати атлетического сложения с арийским лицом, в бежевом свитере и серых брюках. На столе у стены лежали две милицейские шинели и черная шуба. «Здорово, Гришаня … — с угрожающей ласковостью обратился 'атлет' к Рябову, — Говорил я тебе, что недолго будет твой дружок на свободе гулять?» — он кивнул в сторону сидевшего на скамейке заключенного, в котором Эрик узнал вчерашнего татуированного. Рябов ничего не ответил. «Вот сейчас третьего вашего кореша приведут, и поедем мы … — атлет сделал многозначительную паузу, — в следственный изолятор интенсивного режима в славном городе Щербицке … слыхал про такой?» «Гришаня» без выражения смотрел сквозь атлета. «Сесть.» — приказал (стоявший у стены) охранник. Рябов расслабленно опустился на скамью и шепнул что-то татуированному; «Чего?» — переспросил тот. «Еще раз ебло разинешь, — вмешался охранник, подбрасывая и ловя дубинку, — пожалешь, что на свет родился.» Стало тихо, лишь нивесть как сохранившаяся с лета муха жужжала под потолком. Эрик заметил, что у охранника шесть пальцев на правой руке.
Прошло минут пять. Атлет нервно прохаживался по комнате. Воры сидели, опустив головы, и внимательно рассматривали пол.
В дверь постучали, атлет открыл. Под конвоем еще одного охранника-милиционера в комнату вошел здоровенный парень с лицом дефективного. «Ворон!..» — ахнул он, увидав татуированного. «Молчать. — рявкнул атлет и повернулся к остальным трем заключенным, — На выход.» — он взял со стола свою шубу и направился к двери. Конвоиры разобрали шинели и вывели заключенных из комнаты.
Длинный коридор — лифт — короткий коридор. Атлет шел впереди упругой спортивной походкой.
На месте ковырявшего в носу ефрейтора сидел ковыряющий в носу сержант: «Чего, нашли своих урок?» — поинтересовался он, зевая. Ему никто не ответил. Один из конвоиров принес с улицы и раздал заключенным милицейского образца респираторы, шапки-ушанки и черно-белые, в тон комбинезонам, полосатые ватники. Потом достал из кармана две пары наручников и приковал правую руку Эрика к левой руке дефективного верзилы, а правую руку татуированного «Ворона» — к левой руке Гришани. «А этого зачем забираете, товарищ лейтенант?… — сержант ткнул пальцем в Эрика, — Нидерландисты ж не по вашей части?» «Новый следователь по его делу попросил в Щербицк доставить.» «А как же категория Б1?… — лениво удивился сержант, — Ежели его на интенсивный режим переводят …»; «Категорию обращения изменить недолго.» — усмехнулся атлет и, надвигая на лицо респиратор, направился к двери.
