Пассажиры посмотрели на Эрика со смесью одобрения и неодобрения.
«Ты, паря, хоть нам-то расскажи, как этот трюк с книжкой проделал!» — попросил пассажир, сидевший у двери. «Какой трюк, товарищ?» — удивился Эрик. «Тамбовский волк тебе товарищ.» — без обиды ответил кэпэгэшник, отхаркался и сплюнул на пол. «Слушай, ты! — с неожиданной злостью вмешался старший гигиенист, — Ежели ты, гнида, хоть раз еще кого-нибудь из нас товарищем назовешь, то я, несмотря на вохраньковский запрет, так тебя отмудохаю, что ты маму родную не узнаешь … Понял?» «А как надо называть?» «Гражданином.» — стараясь сдерживаться, сказал гигиенист, затоптал беломорину и отвернулся в сторону. «Эх, жизнь наша копейка!» — тактично перевел разговор на другую тему сидевший у двери пассажир. «И не говори!.. — поддержали остальные гигиенисты, закуривая. — Верно!»
Эрик закрыл глаза, стараясь абстрагироваться от бессмысленных разговоров.
Минут через десять воронок резко свернул с дороги и остановился. Было слышно, как водитель с кем-то разговаривает, потом раздался громкий скрип (ворот?). «Одеть респираторы.» — приказал старший пассажир. Проехав чуть-чуть вперед, они опять остановились. Снаружи раздались голоса, задняя дверь распахнулась: солдат в черном мундире внутренних войск проверил у кэпэгэшников документы. Последовал еще один короткий перегон и микроавтобус остановился с окончательностью конечного назначения: «Приехали. — сказал старший гигиенист, — Пшел.»
Серая бетонная стена, возле которой стоял воронок, безгранично уходила вправо, влево и вверх, теряясь в пелене падающего снега. Окон в стене не было. С боков двор огораживал высокий кирпичный забор, образуя «отсек» примерно 30 метров на 50. Узкая дорога уходила наружу сквозь массивные металлические ворота с колючей проволокой наверху. Над воротами бился по ветру кумачовый плакат: «Коммунизм построен! Скажи Партия, каковы наши дальнейшие задачи?» «Пшел.» — буркнул старший по званию пассажир и толкнул Эрика в направлении узкой двери, прорезанной в бетонной стене. Остальные гигиенисты остались у микроавтобуса.
Пять ступенек крыльца — входная дверь.
Они оказались в большом темном помещении, разделенном деревянной перегородкой. Из маленького окошка, как скворец из сворешни, выглядывал молодой ефрейтор в черном мундире и ковырял в носу. Слева висела стенгазета «За передовое охранение», справа — стенд с фотографиями отличников боевой и политической подготовки. «Нидерландиста привезли?…» — без интереса протянул ефрейтор, вытер палец о гимнастерку и лениво встал. Пассажир сдвинул свой респиратор под подбородок, Эрик — тоже. Раздался звон ключей, и в перегородке рядом с окошком открылась дверь. Гигиенист расстегнул наручники, Эрик зашел внутрь, дверь захлопнулась. «Руки давай!» — гавкнул ефрейтор, бряцая новой парой наручников.
