– Да нет, ерунда, – махнул рукой Петр-Василий. – Ты слушай Искандера. Когда ты еще девочек полагал дефективными мальчиками, Искандер уже грязюку месил в каком-нибудь героическом болоте. С тяжелым, заржавленным пулеметом на плече…
– Лестная характеристика! – фыркнул я. – Слышал, Джакомо? А когда тебе стало ясно, что все не так, что ты – всего лишь дефективная девочка, я уже ого-го! С новым пулеметом в благоустроенном блокгаузе раскладывал перистозубых пришельцев на свет, тепло и нематериальную эссенцию, именуемую душой.
Джакомо запустил в меня бутылкой из-под шампанского.
Это было резко. Это было совершенно необъяснимо. Это не было шуткой, ведь литровая емкость из настоящего, толстого бутылочного стекла – предмет убойный. Среагировать я не успел, потому что не был активирован. И очень надеялся, что до этого не дойдет.
Из моей джакузи вырвалась серебристо-синяя тень.
Блеснула ослепительная вспышка. Паф-ф-ф!
Вихрь стеклянной пыли взвился на полпути от Джакомо к моему виску. Все, что осталось от бутылки, просыпалось на пол.
Органическое… нет, полуорганическое… нет, кибермеханиче… В общем, охранный агрегат, представлявшийся прежде тунцом, теперь висел в воздухе на том самом месте, где нашла свой конец бутылка из-под шампанского. Агрегат настороженно гудел и пялился на пошедшего зелеными пятнами Джакомо черными жерлами четырех черных стволов.
«Ожидаю приказаний», – постучалось в мою черепную коробку.
– Спокойно. Не стрелять, – ответил я вслух.
От мыслеприказов у меня всегда начинается жуткая мигрень. Поэтому я предпочитаю устную форму общения даже с телепатически управляемыми механизмами.
– Джакомо, ты с ума сошел, да? – спросил я по возможности ласково.
Джакомо молчал и трясся крупной дрожью. Вид у него был нездоровый.
– Кажется, у нас начались неприятности, – мертвым голосом сказал Петр-Василий.
– Что вообще характерно для нашего судьбоносного времени, – согласился я, не сводя глаз с Джакомо.
Через секунду наш берсальер упал в обморок. Вечеринка закончилась.
Мы засунули Джакомо в медицинский комбайн. Я оставил при нем Петра-Василия, а сам вышел на связь с «Аль-Тариком».
Теоретически канал дипломатической связи защищен от перехвата на сто один процент. Импульсы имеют длительность в одну-две миллисекунды, а шифрование осуществляется четырьмя независимыми алгоритмами, которые превращают текст в плотно упакованную абракадабру; кроме этого – никаких голограмм, никакого стереозвука и психохимии. Из большого бронированного куба вылезает лента, покрытая буковками, – вот и вся картина, достойная Золотого Века.
