Старушка остановилась перед оградой поселка и немного помедлила, прежде чем раскрыть ворота. До самого наступления сумерек Айзек вглядывался, не выйдет ли она обратно, но она все не выходила. Значит, она останется? Доктор Двали в таких случаях представлял Айзека всем новым жителям. Наверное, представит и сейчас. Возможно, за ужином.
В поселок очень редко приходили посторонние. А те, что приходили, обычно оставались.
Айзек принял ванну, переоделся и пошел в столовую.
* * *
Каждый вечер здесь собиралась вся община, все тридцать человек. Завтраки и обеды каждый готовил себе сам, когда пожелает. А вот ужины по традиции были сущими — всегда многолюдными и шумными.
Айзеку нравилось слушать разговоры взрослых, хотя он мало что в них понимал, если только речь не шла о самых простых вещах: чья очередь ехать в город за продуктами, как починить или подправить крышу. Но чаще, поскольку почти все взрослые были учеными-теоретиками, разговор касался абстрактных материй. Детали этих дискуссий Айзеку почти ничего не говорили, но он каким-то образом улавливал общий смысл. Говорилось о времени, о звездах, о гипотетиках, о биотехнологиях, эволюции и трансформации. Хотя все эти беседы обычно вертелись вокруг понятий, ему недоступных, за ними ощущалось присутствие чего-то особенного, высокого. Споры о том, стоит ли называть гипотетиков «они» и говорить о них как о мыслящих существах, или же это стихийный физический процесс огромных масштабов, нередко переходили в ожесточенные дебаты. Философские концепции яростно атаковались и защищались, словно укрепленные рубежи, словно и недоступной близости разбиралась и снова собиралась Вселенная.
Но сегодня было непривычно тихо. За ужином присутствовала новая персона — старушка из пустыни. Айзек, пристроившись между доктором Двали и миссис Рэбка, украдкой наблюдал за ней. Она же как будто не обращала на него никакого внимания. Как только представился случай, Айзек постарался получше ее рассмотреть.
Она была еще старее, чем ему показалось вначале. Темнолицая, морщинистая, с глубоко запавшими, но ясными и светлыми глазами. Волосы жидковатые, коротко остриженные. Руки бледные, исхудавшие — казалось даже, ей не так-то просто справляться с ножом и вилкой. Она сменила прежний пустынный наряд на другой — примерно такой же, как у остальных обитателей поселка: джинсы и бледно-желтая рубашка. На ней не было никаких украшений. На сгибе локтя виднелся кусочек ткани, прихваченный хирургическим бинтом, — стало быть, миссис Рэбка, исполнявшая в поселке обязанности врача, уже взяла у нее анализ крови. Таково было правило для всех новоприбывших. И как только ей удалось отыскать вену в этой засохшей руке? Зачем вообще нужны анализы крови, думал Айзек? Что с их помощью узнают, и удалось ли миссис Рэбка и теперь узнать то, чего она хотела?
