Тем не менее УГБ ухватилось за эту версию. Семейный человек, впервые приехавший в Новый Свет, проводящий много времени вне семьи, опьяненный непредсказуемой атмосферой пограничья, магией «четвертого возраста» — лишних трех десятков лет к жизненному сроку… Про себя Лиза не могла не соглашаться, что в этой логике имеется рациональное зерно. Если это так, ее отец — далеко не единственный, кто оставил семью, соблазнившись долголетием. Тридцать лет назад марсианин Ван Нго Вен привез на Землю биотехнологию, продлевающую жизнь, которая в то же время кардинально изменяла человеческую личность, причем подчас эти изменения были почти незаметны для окружающих. Объявленная вне закона правительствами практически всех стран, она тем не менее продолжала широко практиковаться на Земле в катакомбных общинах Четвертых.
Мог ли Роберт Адамс бросить семью и работу, чтобы стать Четвертым? Инстинктивный ответ Лизы был тот же, что у матери: нет. Не мог. Он не мог так поступить с ними — ни за что, ни при каких обстоятельствах.
Но действительность поколебала эту веру. У ее отца были странные связи за пределами университетской среды. К ним домой приходили люди, не имевшие никакого отношения к его работе. Он не представлял их семье, а на вопросы, что это за люди и зачем они приходят, отвечал крайне уклончиво. Кроме того, именно среди ученых культ Четвертых пользовался наибольшей популярностью. Новую технологию первым освоил физик Джейсон Лоутон. Он поделился ею с друзьями, которым доверял, и с тех пор она стала достоянием преимущественно интеллектуалов.
«Нет, блин!» Но могла ли миссис Адамс предложить другое какое-то объяснение?..
Лиза тоже не могла.
Расследование УГБ, как и полицейское, ни к чему не привело. Год спустя мать Лизы купила билеты на пароход в Калифорнию — себе и дочери. Удар, сломавший ее устоявшуюся жизнь, согнул, но не смог сломать ее саму — по крайней мере внешне. В ее присутствии никто не смел заговаривать не только об исчезновении Роберта Адамса, но и о Новом Свете вообще. Молчание лучше домыслов и бестактностей. Этот урок Лиза хорошо усвоила. Как и у матери, ее боль и желание узнать, что же на самом деле случилось, осели в каком-то глубоком тайнике ее души, где хранится все, что не поддается осмыслению. По крайней мере до замужества и перевода Брайана в Порт-Магеллан. Воспоминания внезапно ожили, рана заболела с новой силой, словно никогда и не заживала. Как будто за это время всё, что так мучило ее, очистилось внутри нее и повзрослело вместе с ней.
