Из-за плеска не сразу слыша окрик деда.
Рыба благополучно скрылась. Я оборачиваюсь -- дед стоит у кромки воды и машет рукой. Я плыву обратно...
Нитки странного бисера нет.
Я замечаю это уже около берега, и вдруг вижу, как болезненно искажаются лица обоих - и дамы, и деда. Как и любой ребенок, я почти начинаю плакать:
- Я нечаянно! Я сейчас достану!
Я ныряю отменно, но мимо меня стремительно проносятся два тела и врезаются в воду.
...Сижу в полотенце. Нахохленный.
Закат.
Дама и дед, уже в халатах, в своих шезлонгах.
- Ты сам видишь, - тихо говорит дама. - Песчаное дно. Чистое. Течений нет. Неглубоко. Без толку искать. Ребенок не виноват. Это попросту знак...
- Ерунда, - почему-то упрямится дед. - Я найду. Не сегодня, так завтра. Я ведь везучий.
- Не в везении дело... это особое место, - так же тихо говорит дама. - Особое озеро. Я должна завтра покинуть планету. Я должна убедиться... что ничего не случилось.
- Оставайся. Или возвращайся. Или... делай, как сочтешь верным. Я в любом случае тебя всегда жду.
Меня взрослые не утешают. Да и толку от утешений не будет, - я сам понимаю, как я виноват. То, что меня не ругали и не шлепали, ничего не значит. И то, что мне ничего не объясняют, не делает прегрешение менее значимым.
...пару недель спустя меня отправили в Коридоры...
... и отправился я туда виноватым.
Даже - виновным...
*
Надо же, подумал я, разглядывая проклеенные швы на своде палатки. А ведь правда - я решил, что я плохой, и что меня отсылают из-за бабушкиного украшения. И то, что вначале я воспринимал с гордостью и с радостным предвкушением, так как хотел выучиться боевым искусствам Коридоров, превратилось в ссылку и наказание. А день, который мне так экстравагантно вспомнился, был последним по-настоящему счастливым, безоблачным днем моей жизни.
Может даже, последним днем моего детства.
Я улыбался, стараясь подольше сохранить в душе то чувство, которое возникало во время строительства песочного замка. Это нечто.
Но увы, увы...
Парень спал крепким сном. Я собрался и вышел. Подумав и полюбовавшись на сверкающую снежную пыль, вылетающую из тоннеля, пробитого неутомимым шихой, сел на снегоход и отправился в факторию. Ну его, Джека. Сам все куплю.
Дорога была пустой - докатил в момент. Наверху было солнечно и красиво, даже как-то слишком солнечно, и слишком безветренно, а в недрах карьера нерешительно зарождалась дневная мгла.
