Меня вызвал к себе Филипенко.
Еду в "летучке" и ощущаю себя в ней как яйцо в кипятке... Несколько израильских "фантов" пролетают над нами и чувствуется, что горечь поражения они хотят отыграть на чем-то. Впереди забили зенитки. Небо облилось грязью черных пятен - разрывов. "Фанты" не стали рисковать, сделав несколько кувырков в небе они заметили наш "ЗИС".
- Гони, - кричу шоферу, высунувшись на половину из кабинки.
Сзади лопнул взрыв. Мы несемся, а за нами, приметная ото всюду, туча пыли и песка.
- Стой.
Машина затормозила и я чуть не вылетел из кабинки. Впереди ахнула и приподнялась в воздух земля и в туже минуту клубы пыли и песка, несшиеся за нами обрушились на нас. Стало темно. Минут через пять посветлело и наконец мы опять увидели дорогу. Самолетов не было.
Филипенко опять скривил губы увидел в меня таким грязным. Пыль и песок окрасили одним цветом лицо и одежду.
- Докладывайте полковнику, он здесь.
Полковник сидит за картой и с ухмылкой смотрит на меня. Я докладываю о бое, о потерях. Он монотонно кивает головой.
- Так что с ним делать, майор? - задает вопрос полковник после окончания доклада.
- Выпороть бы надо. Черт его знает, как еще отразиться эта расправа над лейтенантом Сабиром. Ну удирал бы и удирал. Они бы сами решили потом, что с ним делать.
- Ладно. Что сделано, то сделано. Будешь свою вину исправлять, пойдешь советником в батальон.
- Это что, повышаем его? - изумился Филипенко.
- Нет. Они сами попросили. Мансура ставят командиром, а его ему в помощники. А что бы не было осложнений, мы не будем поощрять его за этот бой.
- Но это все равно поощрение, - не унимался майор. - И потом, как мы будем выглядеть, если они его наградят.
- Это их дело. Идите лейтенант, принимайте батальон. По нашим меркам вы воевали отлично.
- Есть.
Мансур уже старший лейтенант и первый орден гордо сияет на груди.
- Ну как?
- Отлично. Прибыл к тебе в помощники.
- Это потом. Знаешь, меня сам военный министр принимал. Звездочку и орден там же дали. И газеты уже во... Смотри.
Мансур с какой-то женщиной улыбался объективу.
- А это кто?
- Гамиля, дочь командующего.
- Ого. Далеко пойдешь.
- Ну да, это фото. На самом деле, она меня терпеть не может.
- Обидел ее?
- Конечно нет. Характер дурной. Подумаешь, Кембридж окончила. Теперь форсит. Все не так. Ах, Шекспир, ах Байрон, ах Мерлин, ах, ах... Я ей тоже. Ах Клаузевиц, ах Гудариан, ах Ромель.
Я засмеялся.
- И что же она.
- А она и говорит: "Кстати, лейтенант, а вы знаете, что Клаузевиц был очень грамотным человеком, он часто цитировал Лукулла и Аристотеля, а фельдмаршал Ромель имел превосходную библиотеку, хоть и считался одним технарем". Ну ладно, если я об Аристотеле еще слышал, вроде филосов был, а вот Лукулл меня доканал.
