- Он еще горячий.
Я рассмеялся.
- Здесь все горячее и металл и люди...
- И человеческие сердца, - добавила Дорри. - Пока, Александр. Я с тобой обязательно увижусь.
Как только она ушла, я пошел разбираться с двумя экипажами, которые нарушили основное правило разминирования.
Прошло еще два дня. Погиб капитан Кариги. Мы сидели в машине и крутились по минным полям, когда маленький осколочек через вентилятор проник внутрь танка и нашел шею капитана. Он умер сразу, захлебнувшись собственной кровью.
Приехал Мансур, хмурый и злой как черт.
- Ты распугал всех представителей штаба. Никто не хочет работать с тобой.
- Пусть дадут карту минных полей и катятся к черту.
- Этого никто тебе не сделает. Карты секретные.
- Да пошли они в жопу со своей секретностью.
- Чего ругаешься? Поезжай к ним и выразись там.
- И поеду.
- Вот и хорошо. Сегодня я сам буду руководить полком по разминированию.
- Не смей, Мансур. У тебя мало опыта и нет карт.
- Я был в штабе. Смотрел карты и знаю где должен работать. А опыт наберем. Ты-то набрал.
- Но я прошел хорошую подготовку в Союзе.
- А я пройду здесь. Поезжай, Александр. тебя ждет полковник Али.
Я плюнул и пошел к летучке.
Штабных идиотов ни чем не пронять. Как я их не убеждал, уговаривал, карт никто не дает. Представителем же штаба никто не хочет идти. Сам полковник Али развел эту дурацкую демократию и теперь только разводит руками.
- А что я могу сделать Война кончилась, никто умирать ни хочет.
- Тогда без карт я не пойду и не разрешу своим людям идти на смерть.
- Как хочешь. Ты за это деньги получаешь. Можешь не идти, а вот полк пойдет. Разминировать нужно. Уж больно много площадей.
В это время зазвонил телефон. Полковник взял трубку и изменился в лице.
- Не может быть. А сам капитан цел? Хорошо выезжаю.
Руки у него прыгали и он долго не мог их утихомирить.
- Там, Мансур угробил полк. Его танки случайно попали в проход между минными полями и при развороте напоролись на противотанковые мины. Едем.
У палаток было много санитарных машин. Из протраленной полосы неслись к лагерю военные грузовые машины с ранеными и убитыми. Мансур сидел на скамейке с оголенным и перевязанным плечом. Рядом санитар пыхтел и привязывал его руку к телу.
- Что ты наделал, сволочь? - с яростью спросил я.
- Александр, - губы его запрыгали, когда я начал расстегивать пустую кобуру, - я ошибся.
- Отставить, старший лейтенант.
Передо мной очутился полковник.
- Мы разберем этот случай. Сами, - подчеркнул последнее слово он.
