«Загадка женственности»['The Feminine Mystique'] | страница 7

В 1960 году проблема, у которой нет названия, словно бурный поток, вырвалась наружу, разрушая образ счастливой американской жены. В телевизионной коммерческой рекламе хорошенькие домохозяйки все еще сияли улыбкой, глядя поверх дымящихся кастрюль, а очередной номер журнала «Тайм» в статье под заголовком «Жена из пригорода: американский феномен» протестовал: «Им слишком хорошо… они не могут быть несчастливы». Но вдруг средства массовой информации, начиная с «Нью-Йорк тайме» и «Ньюсуик» и кончая журналом «Правильное домоводство» и телекомпанией Си-би-эс («Домохозяйка в ловушке»), стали говорить о том, что американская жена действительно несчастлива, хотя почти каждый выступавший находил этому какое-то поверхностное объяснение, чтобы закрыть вопрос. Причину несчастья связывали с некомпетентными ремонтниками бытовой техники («Нью-Йорк таймс»), с тем, что в пригородах детей приходится возить на слишком большие расстояния («Тайм»), или с тем, что Ассоциация родителей и учителей слишком давит на родителей («Редбук»). Некоторые считали, что вся беда по-прежнему в образовании: все больше женщин получает образование, и, естественно, оно не позволяет женщине чувствовать себя счастливой в роли домохозяйки. «Путь от Фрейда до Фриджидера и от Софокла до Спока оказался нелегким, — писала «Нью-Йорк гаймс» (28 июля 1960 г). — Многие молодые женщины— конечно, не все, чье образование открыло им мир идей, задыхаются дома. Обыденная жизнь не соответствует тому, чему их учили. Подобно затворницам, они чувствуют себя забытыми. В прошлом году проблема образованной жены-домохозяйки дала богатый материал для десятков выступлений и речей, которые произносят обеспокоенные президенты женских колледжей в ответ на недовольство тех, кто утверждает, что шестнадцать лет академического обучения не дают практической подготовки для супружества и материнства».

В отношении жен-домохозяек, получивших образование, проявляли понимание и большое сочувствие. («Она, как шизофреник, страдающий раздвоением личности… когда-то писала работу о «кладбищенских» поэтах, а теперь пишет записки разносчику молока. Если раньше она определяла точку кипения серной кислоты, то теперь ей приходится определять критическую точку собственного терпения, разговаривая с опоздавшим слесарем… Часто ей ничего не остается, как только плакать… Похоже, никто не понимает — и меньше всего она сама, — что собой представляет человек, постепенно превращающийся из поэтессы в мегеру».)