«Загадка женственности»['The Feminine Mystique'] | страница 31

Единственным другим типом женщины, который я знала, когда росла, были старые девы — учительницы старших классов, библиотекарши, единственная женщина-врач в нашем городе, которая стриглась, как мужчина, и несколько женщин-профессоров в колледже, где я училась. Ни одна из этих женщин не жила в теплом семейном кругу, похожем на наш. Многие из них никогда не были замужем или не имели детей. Я боялась быть похожей на них, даже на тех из них, которые учили меня с уважением относиться к своему разуму и жить согласно ему, чувствовать себя частью общества. В детстве и в юности я не знала ни одной женщины, которая жила бы так, как хотела, играла бы определенную роль в жизни общества и при этом любила бы и имела детей.

Вот это отсутствие индивидуального образа было очень серьезной проблемой американской женщины в течение долгого времени. Нивелированный женский образ, противоречащий разуму и имеющий мало общего с настоящими женщинами, оказывает на их жизнь слишком большое влияние. Этот образ не имел бы такого влияния, если бы женщины не переживали кризис личности.

Странный, наводящий на американских женщин ужас критический момент, с которым они сталкиваются в возрасте восемнадцати, двадцати одного, двадцати пяти и сорока одного года, в течение ряда лет изучался социологами, психологами, аналитиками, педагогами. Но я думаю, что этот момент не был понят правильно. Это явление, известное как «прерывистость» в культуре поведения женщины, получило также название «ролевой кризис» женщины. Если бы девушку готовили к роли женщины, она не переживала бы этот кризис, считают психологи.

Но мне кажется, что они называют только половину правды.

Что, если ужас, который испытывает девушка в двадцать один год, когда ей необходимо решать, кем быть, вызван только тем, что она должна вырасти во взрослую женщину, и вырасти таким образом, каким раньше это было запрещено? Что, если ужас, который испытывает девушка в двадцать один год, вызван предоставленной ей свободой решать свою собственную судьбу, свободой и необходимостью выбирать путь, который раньше женщины не могли выбирать и который теперь никто не запретит им выбрать? Что, если те девушки, которые выбирают путь «женской приспособляемости» и тем самым избегают этого ужаса, выйдя замуж в восемнадцать лет, которые теряют себя, обзаводясь детьми и углубляясь в заботы по хозяйству, что, если они просто отказываются становиться взрослыми и задумываться над вопросом своей личности?