- Далеко ты стоял? - спросил меня генерал.
- Вон там, за деревьями. Метров пятьдесят.
- А сколько тебе лет? - опомнился, наконец, чиновник.
- Семнадцать.
Подошел отец. Он сразу все понял. Подошел к секачу и посмотрел на дырку в голове.
- Ты неудачно выбрал позицию, - сказал он мне.
- Я не хотел мозолить глаза.
- Ладно и так хорошо.
Подбежали охранники.
- У вас все в порядке? - задыхался полковник.
- Все, если не считать того, что кабан в двух сантиметрах от моей ноги, - говорит чиновник.
- А ты чего здесь делаешь? - обрушился на меня полковник. - Я тебе говорил, что бы ты был подальше.
- Отставить, полковник, - рявкает генерал, - этот мальчик жизнь нам спас.
Хонди обожрался от ежеминутных подачек. Мы с отцом сидим за столом, где объедается свита чиновника и он сам. Я попробовал несколько бутербродов с икрой и семгой, запил все лимонадом и мне... понравилось. За столом обсуждалась охота и политика. Вдруг генерал обратился к отцу.
- Твой пацан отлично стреляет.
- Самый лучший стрелок, - с гордостью говорит отец, - белку только в глаз снимает.
- А в монету с пятидесяти шагов попадет?
- Хоть в десять монет.
Главный чиновник сразу заинтересовался.
- Пусть попробует, - предложил он.
Все за столом оживились и выскочили на поляну. Генерал с полковником пошли закреплять на сосне монеты. Отсчитали пятьдесят шагов.
- Ей, парень, иди сюда.
Я подхожу.
- Видишь пять монет.
Вечернее солнце падает на кору и бледный отсвет пяти звездочек, расположенных в виде креста, четко проглядывается на ней.
- Вижу.
- Стреляй.
Я вопросительно смотрю на отца, тот кивает головой. Я настраиваю ружье и начинаю представление. Два мгновенных выстрела, перезарядка, еще два выстрела, опять перезарядка и наконец, последний.
- Все.
Я закидываю ружье за спину и отхожу к отцу. Все окружающие, открыв рот, смотрят на меня. Первый к сосне несется Хонди.
- Ничего себе, - изумлен генерал. - Ну ты, хлопчик, и стреляешь? Такой скорострельности я еще не видел. Пойдем посмотрим, как там наши монеты.
Вся толпа валит к сосне. Отец хлопает меня по плечу.
- Ты перекрыл нормативы. Молодец.
- Но так и должно быть. Там цели все вместе.
У сосны гул. Толпа валит обратно. Чиновник держит в руке пять, пробитых по центру, монет.
- Ну ты даешь, парень. Я возьму их в Москву, а то не поверят.
- Молодец, - поддакивает генерал. - Я тебя запомнил, парень. Ей богу, запомнил. Клянусь, мы еще встретимся...
Зимние вечера самое тоскливое время года. У моих родителей бзик, они собираются из меня сделать грамотного человека. В школу я не ходил с первого класса, так как ближайшая деревня за 20 километров и родители пичкали меня знаниями сами. Бабушка учила французскому языку, в молодости она была гувернанткой и знала этот язык как профи. А мама впихивала знания, проверяя выученный параграф от сих, до сих. Отец из города привозил кучу книг и учебников и все это должен переварить я. Не скажу, что мне все давалось с трудом, я легко заучивал стихотворения и целые страницы книг, прекрасно овладел математикой и физикой, а остальное шло побочно, зрительной памятью бог не обидел. Сегодня нужно учить географию, это любимый предмет. Сижу за столом над картой и изучаю Тунис. Лампочка над столом ярко высвечивает внутренности избы. Лет десять тому назад, солдаты провели к нам от образцовой охотничьей избушки для правительственных особ, кабель и теперь мы всегда со светом.
