Дети смотрителей слонов | страница 2
Если бы во время службы вы посидели рядом с органом, на котором играет моя мать, и потом поговорили бы с ней, то она бы рассказала вам, что именно музыке принадлежит будущее, а играет и объясняет она так убедительно, что вы немедленно записались бы в класс фортепьяно, а потом отправились бы в магазин и выложили бы за рояль всё, что накопили для вас родители.
А если после службы вы заглянули бы к нам на чашку кофе, особенно когда у нас гостит мой любимый дядя Йонас — охотник, у которого в прихожей стоит чучело медведя из Внешней Монголии, и при этом профсоюзный деятель, — то вы могли бы услышать его монолог, минут на двадцать, в котором он постарался бы убедить вас, что без уверенности в своей физической форме и готовности посвятить жизнь организации рабочего класса не достичь истинного смысла жизни, и говорит он это не только чтобы подразнить моего отца, он сам искренне в это верит.
Если вы спросите моих одноклассников, то они вам расскажут, что настоящая жизнь начинается после девятого класса, когда большинство школьников уезжают с острова, чтобы учиться дальше в гимназии-интернате или в техническом училище в Грено.
И, наконец, можно обратиться совсем к другим людям: если вы спросите пациентов «Большой горы», лечебницы, которая находится к западу от города, — все они без исключения стали наркоманами или алкоголиками ещё до того, как им стукнуло шестнадцать, — если вы попросите их дать честный ответ с глазу на глаз, то они скажут, что, хотя теперь они бесповоротно порвали с прошлым, страшно благодарны за лечение и с нетерпением ждут начала новой жизни, но тем не менее всё это не идёт ни в какое сравнение с долгим, мягким приходом после косяка или укола.
И, честное слово, я уверен, что все эти люди правы, включая и обитателей «Большой горы».
Понял я это благодаря моей старшей сестре Тильте. У Тильте есть одна удивительная способность: она одновременно может быть уверена в правоте окружающих и при этом ни на минуту не сомневаться в том, что она единственная из всех знает, о чём говорит.
Все эти люди, которых я упомянул, с готовностью распахнут перед вами дверь в свою любимую комнату, внутри которой находятся Иисус, или музыка Шуберта, или выпускной экзамен, или девятый класс, или чучело медведя, или постоянная работа, или одобрительный шлепок по заднице, и, несомненно, многие из этих комнат удивительны.
Но пока ты остаёшься в комнате, ты заперт внутри, а пока ты заперт, ты не свободен.