Для англичанина встреча в Нетли оказалась знаменательной. Хавкин, тоже увлеченный идеей предупреждения болезней, подал Райту мысль создать прививку против брюшного тифа, наподобие той, что в опытах самого Хавкина ограждала кроликов от холеры. Райт зажегся этой мыслью и через четыре года испытал первые противотифозные прививки на человеке. Вакцина эта получила мировое признание. Четверть века спустя, когда Райту было 62 года, он изучил русский язык и в один из приездов Хавкина в Лондон мог поблагодарить своего друга на его родном языке за некогда подаренную хорошую идею.
Другой ученый, который тоже надолго стал близким товарищем Хавкина, Вильям Симпсон занимал должность главного санитарного врача Калькутты. Осенью 1892 года Симпсон находился в Лондоне в отпуске. Его пригласили в Нетли высказаться о хавкинских вакцинах, и он горячо поддержал идею прививок против холеры. Более администратор, чем ученый, Симпсон даже пообещал Хавкину полностью предоставить свою небольшую лабораторию в Калькутте для нужд противохолерной вакцинации. Так в далекой и пока еще чужой Индии для Владимира Хавкина зажегся первый огонек гостеприимства. Мог ли он думать, что всего лишь через несколько лет его имя станет известно во всех дворцах и хижинах гигантской страны, что народ благодарной Индии окрестит его «великим белым исцелителем», а его именем назовет крупнейший научный центр?.. Но прежде чем пришло признание, кандидату естественных наук из Одессы пришлось потратить немало мужества, терпения и труда. Особенно труда.
Отъезд из Лондона, назначенный на декабрь, отложили на две недели, потом на месяц, потом еще на две недели. Хавкин не понимал, в чем дело, нервничал. Наконец, дошли слухи, что задержка вызвана каким-то запросом русского посольства в Лондоне. Ничего хуже быть не могло. Неужели петербургские чиновники и на этот раз станут на его пути? Вскоре после нового 1893 года, бактериолог получил приглашение навестить посольство. За пять лет, проведенных за границей, он ни разу не обращался к представителям императорского правительства. И сейчас, естественно, ожидал неприятного разговора. Каково же было его изумление, когда первый секретарь, рассыпаясь в любезностях, тотчас проводил его в кабинет самого посла — барона де-Сталь. Состоялся разговор, который Владимиру, вероятно, показался чем-то похожим на сон. Посол ни словом не обмолвился о нарушении закона о паспортах и вообще ничего не сказал о прошлом своего собеседника. Зато многократно повторил, что русская наука гордится известным бактериологом Владимиром Аароновичем Хавкиным, и он, посол Его Императорского Величества, готов засвидетельствовать британскому правительству, что цели русского подданного Хавкина в Индии будут сугубо гуманными.
