В 1885 году Рапчевский ездил к Феррану. Опыты испанского бактериолога его разочаровали. Он не скрывал этого. В отчете своем он писал резко: «Прививка холеры по способу Феррана должна быть признана прямо вредной для общественного здоровья». Рапчевский сравнивал прививки с продажей индульгенций в средние века. В Испании русский бактериолог потерял веру в благодетельное действие прививок вообще. Как и многие бактериологи того времени, он полагал, что подкожное введение вакцины не может предохранить человека от заражения через рот.
Вполне возможно, доктор Рапчевский не знал о том, что принимает участие в фарсе, где все роли заранее распределены. Но на его-то выступление Шперк рассчитывал более всего. Были зачитаны письма, полученные от Пастера и Ру. Французские ученые «дали самый лестный отзыв о рекомендованном г. Хавки, ным методе», — сообщили «Новости и Биржевая газета». Потом было обнародовано письмо самого творца вакцины. Вслед за тем поднялся Рапчевский. По словам корреспондента той же газеты, «доктор Рапчевский высказался в том смысле, что вопрос о предохранительных прививках не новый, так как семь лет назад их применял в громадных размерах доктор Ферран в Испании и вследствие этого (?) не представляется достаточных оснований к производству опытов на людях… Следует ограничиться пока лабораторными исследованиями, а опыты на людях делать разве только в тех местностях, где холера эпидемична, например в Сиаме».
Тут что ни слово, то противоречие. Почему после опытов Феррана нельзя испытывать прививки Хавкина? Ради чего и до каких пор надо ограничиваться лабораторными опытами? И, наконец, зачем ехать в Сиам, когда Россия от края до края охвачена эпидемией? Однако с помощью Шперка высокие гости проштамповали решение, подсказанное Рапчевским. И это происходило в стране, где, по скромным подсчетам, за столетие почти пять миллионов человек болело холерой, а два миллиона из них сошли в могилу!
В той же петербургской газете, где была опубликована заметка о конференции в Институте экспериментальной медицины, помещены длинные колонки с названиями сел и городов, охваченных холерой. Не встречая никакого сопротивления, эпидемия бесчинствовала в Воронеже, Рязани, Москве, Пензе, Перми, Нижнем, в Тобольске и Уральске. Сотни тысяч безвестных мещан и мужиков погибали в своих городишках и деревнях. Десятки некрологов сообщали ежедневно о смерти видных государственных, общественных, научных деятелей, артистов, литераторов. Жертвой холеры стал и величайший композитор России Петр Ильич Чайковский.
