В этот раз, однако, сценарий был нарушен. Подтащив голубя к порогу, Васька натолкнулся на преграду: тяжелые армейские ботинки, увенчанные еще более тяжелой фигурой охранника.
Собственно, охранники, как и остальное население, бывают самые разные, но нам почему-то везет лишь на две категории: к нам попадают либо очень толковые ребята, либо уж абсолютные одноклеточные: как голова может болеть, когда она кость? Представители первой категории мгновенно зарабатывают всеобщую любовь, к представителям второй остается лишь относиться как к неизбежному злу — совсем без охраны тоже не проживешь.
Главная беда в том, что у одноклеточных переключатель рабочих режимов умеет стоять только в двух положениях: «все свои» и «стой, уже никто никуда не идет». Витенька, чьи сапоги преградили Ваське дорогу, мало того, что относился к классу одноклеточных, вдобавок в данный момент работал во втором режиме и был свято уверен в том, что дохлому голубю в редакции не место. В некотором смысле он был даже прав. Ну и что?
Васька от удивления даже присел на задние лапы: как? Меня, главного хозяина и добытчика? Не пускают?!! Сапоги стояли незыблемо. Я хотела уже помочь, но Васька, умница, справился сам. На раздумья ему понадобилось максимум полминуты. Решение оказалось простым до гениальности. Комнату рядом с входом в редакцию занимает наш «автопарк», то бишь свободные от поездок водители. Не знаю, чем занимаются свободные водители в других местах, наши либо решают кроссворды, либо раскладывают пасьянсы. Да и вообще производят впечатление гораздо более интеллигентных личностей, чем собственно «творческий коллектив».
Васька подтащил добычу к «авто»-окну, оглянулся на Витеньку — не сворует ли дурак в сапогах его, Васькину, собственность, положил голубя к стене, еще раз оглянулся, вспрыгнул на подоконник и начал царапать стекло: мол, помогите, хулиганы славы лишают! Через минуту в дверях появился один из водителей, Витенька был бесславно повержен, а Васька, не забыв захватить свой «камень преткновения», гордо, насколько это было возможно с такой ношей, прошествовал внутрь редакции.
Отсмеявшись и глубоко вздохнув, я отправилась за своей добычей. Сумка тихо-мирно лежала на подножке моего стола, маленькая, легкая, почти пустая. Я не удержалась и заглянула внутрь: парочка ручек, непочатая пачка «Петра I», почему-то отвертка, блокнот и диктофон. Вздохнула уже с облегчением и — на выход, пусть Ильин теперь сам решает, чего мы дальше делаем.
