, три оракула женского пола лежали там в солёной воде, а здесь был хлор, остальное же точь-в-точь: освещение, голубой пул, расположение тел… И что-то ещё мелькнуло у него в голове в тот момент — когда он это вспоминал, лёжа рядом с Комой, перебирая в памяти события фильма, эти встречные потоки времени, предотвращение преступлений и «отказ от памяти в пользу жертв катастрофы» и т. д. и т. п. Всё это позже нахлынет на Пашу и, можно сказать, захлестнёт не по-детски, вот тогда мы и будем пытаться по крайней мере пересказать… А здесь, в квартире Комы, поскольку он всё равно не спал, то мысли о фильме повлекли за собой желание посмотреть что-нибудь глазами — он вспомнил о больших экранах в гостиной, стоящих напротив друг друга, как огромные пластины: Анод и Катод… Адам и Кадмон… и вдруг сполз с кровати и пошёл туда, взял с журнального столика пульт и сделал такое движение, как будто забрасывает удочку — сначала в один тёмный омут, потом в другой…
Оба засветились, но из одного Паше ничего не удалось выловить, кроме помех, и он его погасил, а в другом, немного полистав каналы, он услышал русскую речь.
Хотя Кома говорила ему, что русского ТВ у неё нет… Но это был немецкий канал, показывавший в тот момент фильм о Гагарине… Впрочем, не только о Гагарине, вообще, как оказалось, о «русском космизме» — Паша понимал немецкий перевод наполовину, но русский язык, на котором говорили собеседники автора, то и дело прорывался, перевод не заглушал их полностью… И это был очень странный — для Паши по крайней мере — текст и вообще фильм, где, скажем, после разговора с космонавтом Леоновым или с дочерью конструктора Королёва шёл совершеннейший сюр… при этом документальный — как бы из серии «нарочно не придумаешь»…
Вот автор фильма, постучав в высоченные железные ворота (фильм так и назывался: «Knocking on the Heaven’s door»), проник со своей камерой во дворик, где царит обычная для частного сектора разруха… посреди которой пасутся куры и какая-то чёрная то ли овечка, то ли дворняжка, и вообще… всё похоже то ли на стройку, то ли свалку… и посреди всего этого до боли знакомого хаоса-отечества… молодой человек в чёрном деловом костюме и с чёрным наушничком, называющий себя «трансгуманистом», ходит и на неплохом (в первый момент Паше показалось, что и вовсе родном) английском рассказывает о своём странном «хозяйстве»…
«Что, и вот прямо здесь у вас лежат мозги?» — спрашивает его документалист…
