«Ой, я не могу… „Чертежник Синицын, устав на работе, желая скорее уснуть, всегда представлял себя в звездолете, летящем сквозь Млечный Пу-у-ть…“»
«А это ещё откуда пурга?»
«Песня на стихи Казакевича, ну банда у нас была в школе, ВИА „Фабрика снов“… Я в конце ещё там такое соло заделывал, закачаешься… И ударник у нас был боец, вот так вот, трам-там…»
«Да оставь ты черпак, ложечник, б… Или лучше в дверь им поколоти, чтоб открыли! Вот так. Ещё! Ещё!»
«Не слышат… Щас передохну и продолжу… А дурь ничё так…»
«Ну вот, то была фантастика такая научная, для детей…»
«Ты о чём?»
«О звездолёте, нах. Там рисунков было до хрена чёрно-белых, и вот точно такая же рубка была у их звездолёта, понял, да?»
«Я всё понял, Петя, я всё понял…»
«Хватит ржать».
«А если серьёзно, Петь, то у меня совсем другие ассоциации».
«Какие другие?»
«Холодильники в трупарне… Вот такие вот там камеры хранения…»
«Да пошёл ты…»
«Ага. Но мы вместе… Причём сам знаешь в каком».
«Не п…ди… Сейчас откроют. Эй вы, боши, гребаные фашисты, открывайте, нах..! Ахтунг, ахтунг! Русише танки!»
«Неужели не слышат?»
«Хэ зэ. Может, он с ними в сговоре? Настучал Пашечка, там, мол, русский мафия сидит, полицию зовите, улов будет ого-го…»
«Нет, я не думаю. Он же нелегал, да? Ну и на хрен ему полиция эта сдалась, если так подумать».
«Хэ зэ! Но вот что… волыну надо бы скинуть на всякий случай… если нас отопрут и впрямь менты».
«Но куда, б… Просто в ящик положить?»
«О, стучат! Ну, ну, ну?!»
«Похоже, они тоже не могут открыть. Павлик ключик с собой прихватил… Хорошо, что машина у Гофмана только завтра… Ну, открывайте, вы! Вшивые боши!»
«Молчи, а то точно не откроют».
«Да там… не слышно ничего… Смотри, замолчали… Ну точно клоун ключ унёс!»
«Но теперь они вызовут, наверно, слесаря или типа того… они же так это не оставят, Европа всё-таки…»
«У тебя, б… преклонение перед иностранщиной… Хули им открывать, если кухня не работает, могут и не торопиться… Слушай, а чё, если его в дымоход заложить?»
«Это вытяжка».
«Один х… вытяжка, оттяжка… Надо туда залезть… Смотри, какая толстая труба, ты пролезешь вот досюда, да?»
«А дальше?»
«А что дальше? Ствол там оставишь — и обратно. Туда они точно не попрутся».
«А может, и дальше удастся — наружу с концами…»
«Нет, ты что, здесь же узко совсем… ты чего?»
«Смотри, забеспокоился, хе-хех… А чего мне тогда лезть, когда неизвестно, что там вообще, может быть, это то самое… что в песне нам пелось… „Не думал о премиях и хозрасчете, взвалив одеяло на грудь… Но как-то проснулся он в звездолёте, летящем сквозь Млечный Путь! И с ужасом понял, что бездною жуткой несется в железной трубе… Эх, парень, мечтания — это не шутка, счастливой дороги тебе-е-е!..“»
