… — Ширин почувствовал, как тембр голоса у него меняется на тембр… старого
сказителя , — так он себе сказал, машинально воспроизводя старый апокриф о том, как Жозефина в разгар русской войны, войдя на кухню в каком-то русском доме в деревне, застукала мужа держащим в руке ручку молоденькой русской горничной… — …и Бонапарте не растерялся, — говорил Лев, — он стал поглаживать другой рукой руку девушки — одной держал, вот так, а другой поглаживал, вот так… приговаривая при этом так: «Сделай мне такой торт: слой масла, слой теста, слой масла, слой теста, слой…»
Софи засмеялась и всё-таки убрала руку, на этот раз Лев её отпустил.
— Щекотно, — сказала она, — не надо идти в магазин, вот держи, это мои ге-шихте… Слой масла, слой теста, да-да… Шихте — это ещё и смены, ты не забыл? Если уж говорить об истории…
И она вдруг резко протянула ему брошюрку в обложке, похожей скорее не на обложку, а на страничку тетради в косую линейку, каких уже давно нет — а здесь, возможно, никогда и не было… — подумал Ширин… «Выглядит как вроде… не совсем трэш, — думал он, — но кто судит по обложке…»
— Подпишешь?
— Да, — сказал она, — погоди, у меня где-то была ручка.
Найдя ручку в сумочке, она задумалась, и в это время за их столик немного бесцеремонно подсел гном в советской фуражке. Он спросил: «К вам можно?» — но это было уже в момент, когда он отодвигал стульчик — чтобы на него взгромоздиться.
Софи закрыла книжку, оставив ручку как закладку на первой странице, и Ширин, отвлечённый внезапным вторжением, не заметил, успела ли она надписать.
— Я возвращаюсь в Турцию, — объявил Бени, снимая фуражку и кладя её на столик, — я больше не могу так.
— А что — так? — спросила Софи.
— Пожарные, санитары, все как с цепи сорвались… Вдруг оказалось, что для этой площади недостаточно одного туалета. Я оградил тогда диджея стойкой — как бармена, и тогда получилось, что площади — для посетителей — стало меньше, и вроде бы фокус удался…
— Широк человек, — сказал Ширин, поднимая кружку, — писал русский писатель, «я бы сузил». А кто-то из современных… русско-немецких… справедливо сравнивал бар с человеком…
Бени покивал, погладив себя по лысине, и сказал:
— Но через месяц пришли санитары, снова деньги… потом вспомнили про парковку — мало мест, и вот это уже мне сложно расширить… в общем, мне всё это осточертело. Открою клуб в Стамбуле.
— Может быть, просто домой потянуло? Столько лет ты всё это терпел, — сказала Софи, — чего же вдруг?
