– Я представить не могу, Кейт, что вы были когда-то «необразованной, почти безграмотной».
– Была и до сих пор есть.
– Я не буду спорить, – сказал Родни.
– Мне еще надо так много узнать, а времени так мало… Недели не проходит, чтобы мы не поспорили о том, чем мне следует заниматься. Я говорю, что не хочу ничего другого, кроме как служить им, а мои хозяева начинают уговаривать меня и говорят, что я глупая. Мисс Генриетта утверждает, что у меня комплекс рабыни. Она хочет написать миссис Панкхёрст, но на самом деле, я уверена, Толмаше рады моему упрямству, и их радость делает меня счастливой. Вы даже не можете себе представить, сколько значит для меня их любовь и привязанность! Мне кажется, что я стала частью их семьи… Я весь день распеваю песни от радости, – закончила она на мажорной ноте.
– Кейт! – сказал Родни, наклоняясь к собеседнице.
Его колени прижались к укутывающему ее пледу.
– Откуда вы набрались таких здравый мыслей? – спросил он, и в рассеянном лунном свете она увидела совсем близко его лицо. – Эту мудрость вы черпаете не из книг. Она читается в ваших глазах. Вы очень добры и хорошо разбираетесь в жизни даже без прочитанных вами книг. Это врожденное. Неудивительно, что Толмаше не хотят с вами расставаться.
Кейт издала тихое нечленораздельное восклицание.
– Именно поэтому меня всегда тянуло к вам. Неплохо было бы, если бы мы чаще встречались и беседовали, Кейт. Благодаря вам этот мир не кажется мне больше таким серым и неинтересным.
Кейт вздрогнула, словно что-то екнуло в ее сердце. Она уставилась в черные омуты глаз доктора своими округлившимися от переживаемых эмоций глазами. В ночной тишине слышалось учащенное дыхание обоих…
Вдруг Кейт заговорила. Ее голос звучал на удивление спокойно и внятно, и Родни услышал в нем скрытый укор.
– У меня нет никакой врожденной мудрости, доктор. Я хочу остаться из чувства благодарности. Толмаше приняли меня, несмотря на то, что я недавно родила ребенка, не находясь при этом в законном браке.
Кейт замолчала, словно давая Родни время припомнить этот факт.
– Они с самого начала отнеслись ко мне по-доброму и уважительно. Даже если бы мне пришлось проработать на их семью до самой моей смерти, я бы и тогда не расплатилась сполна за все то добро, которое они для меня сделали.
– Вы намеренно искажаете смысл моих слов, Кейт. Не бойтесь меня.
Родни потянулся и сжал руки Кейт, тем самым помешав ей отстраниться.
– Я не боюсь, доктор.
– Нет, боитесь.
