«Я не плохая, – сказала Кейт самой себе. – Я никогда бы не делала это за деньги, только…»
Она осеклась, даже мысленно не осмелившись произнести «по любви».
– Энни милый ребенок, Кейт.
– Да. Она хорошо растет?
– Вашей маме прибавилось с ней забот. Я прав, миссис Ханниген?
Сара улыбнулась. Какой он чудесный человек! Сначала она его немного побаивалась, но теперь все было иначе. К тому же доктор Принс любил детей. Он даже, бывало, укачивал Энни, сидя на кухне.
– Год назад эта маленькая мисс заставила меня поволноваться, – сказал Родни, склонившись над младенцем и делая ей пальцами «козу».
Энни приоткрыла ротик, демонстрируя шесть малюсеньких молочных зубиков, и быстро задвигала ножками и ручками, легонько ударяя маленькими кулачками по лицу матери. Затем подалась вперед и схватилась ручками за черную бороду врача.
– О! Маленький бесенок!
Родни пригнул голову ближе к ребенку и попытался высвободиться из цепких пальчиков.
– Энни! Отпусти сейчас же! Ты непослушная девочка! – громко заговорила Кейт.
– Боже мой! – вскричала Сара. – Кто бы мог подумать, что она такая быстрая. Господи! Помоги, Кейт!
– Не надо, – возразил Родни. – Вы сделаете ей больно.
Врач наклонился еще ниже.
– Кейт! Отцепи одну руку, а я возьму ее в свою и придержу.
Пальцы мисс Ханниген коснулись волос его бороды. Доктор Принс почувствовал их холодную твердость.
Сара стояла в нерешительности, не отваживаясь нарушить правила благопристойности и помочь дочери освободить бороду доктора из пальчиков Энни.
Собравшиеся были настолько поглощены происходящим, что не услышали легкого стука. Кухонная дверь распахнулась, и послышался знакомый голос:
– Извините, миссис Ханниген. Я не знала, что вы не одна. Я зайду позже.
Все обернулись, как по команде.
Родни повернул голову так, чтобы увидеть вошедшую. Одна его рука покоилась поверх руки Кейт. Их отделяло расстояние не больше одного дюйма. Смеющийся ребенок как бы являлся связующим звеном между ними.
Все смотрели на Дорри Кларк, а она с изумлением разглядывала сцену, словно олицетворяющую собой ценности семейной жизни. Боже правый! Поверить невозможно, что они ведут себя так неосторожно, в открытую! Теперь Дорри казалось, что она с самого начала подозревала здесь что-то неладное.
«Неудивительно, что выскочка так нахально со мной разговаривал. Удивляться нечему… Миловаться на виду у всех посреди кухни… У них, видно, нет ни стыда ни совести. И посмотрите только, как поднялась эта фифа! Видать, он тратит на нее немало денег. А меня этот подлец лишил куска хлеба».
