— Но с прабабкой-то что случилось?
И все-таки Гоше было немного не по себе, понятно, что в ведьм он не верил — все это сказки и поэзия, но как человек науки или желающий таковым быть он полагал, что существует непознанное, таинственное и загадочное, которое нужно познать, открыть и разгадать. И за народными представлениями, ставшими такими модными, о ведьмах и колдунах, ему чудилась какая-то другая, может быть, кастанедовская реальность. Гоша был начитанным молодым человеком, поклонником Кастанеды, переснятые на пленки книги которого ему принесли друзья дет десять назад, и в Гошиной голове каким — то парадоксальным образом уживалось представление, что ведьм и колдунов нет с верой в то, что они все-таки есть, но не ведьмы и колдуны в старом, сказочном варианте, а, может быть, люди из д р у г о г о мира. И сейчас, вообразив, под влиянием влюбленности и винных паров, что и Анин прадед, и его мать, и она сама — именно и есть представители иной реальности, имеющие какие-то свои задачи, о которых они получают информацию только в особых состояниях, возможно, во сне, — Гоша ощутил страстное влечение к Ане, смешанное с сильным страхом: это не было чисто физическим желанием молодого мужчины, но, скорее, психологическое влечение к обладанию чем-то не совсем понятным и, наверное, даже опасным — например, змеей. И Гоша, задохнувшись дымом, закашлялся. Аня совсем на змею не походила. Она, молча, смотрела на него: при свете небольшой лампы, вокруг которой, как водится, вились мотыльки, желая сгореть, лицо Гоши за несколько секунд выразило все оттенки его мыслей и чувств.
— Рассказывать? — Спросила она.
— Конечно!
— Прабабушка упала с балкона, но не разбилась, потому что было совсем невысоко. Она потеряла сознание, а когда очнулась, нянька моей бабушки возьми да и скажи ей, что получена телеграмма, в которой говорится о смерти прадеда — смерть настигла его именно в тот поздний час, когда рухнули перила балкона. И моя прабабушка в тот же день умерла — сердце остановилось и все… Она не смогла без него.
— Мой отец тоже странно умер, — вдруг сказал Гоша глухо. — Он был ученый. Неудачник. Проведет исследование, подойдет к открытию, а через неделю в каком-нибудь зарубежном научном журнале прочитает, что только что такое открытие сделано. И так раза четыре И как-то вечером он вдруг сказал матери: «Клавдия, видишь черного коня?» Мать: «Где?» «Да вот там, за домами» А, говорит мать, опять наверное, Кантор новую причуду завел… То кроликов наш академик разводил, то песцов… А отец возьми да и умри в ту ночь. Инфаркт. Бабушка, его мать, считала, что его сглазили. Хотя я думаю — чушь. Просто нервы сдали.
